Остров. Алексей Крестьянинов

лужи» и я, очевидно, произнёс её вслух.

      – Что ты сказал? – переспросила Зоя.

      – Да так, вспомнился один приятель. Знаешь, у меня есть девушка и я её, кажется, люблю.

      – Видишь, кажется! – с горечью в голосе произнесла она. – Значит, ты тоже, Митя, ни в чем не уверен.

      – Нет, Зоя, думаю, что уверен!

      Я не знал, что ей ещё сказать. Мне было искренне жаль Зойку. «Как бы сложились наши с ней отношения, не напиши она мне тогда такое сумбурное письмо?» – подумал я и не находил на этот вопрос ответа. Во всяком случае, теперь обратной дороги нет, теперь у меня есть Юлька!

      – С тобой мне было лучше всего, – она взяла мою руку. – Ещё можно всё исправить, срок не большой.

      – О чём ты говоришь, Зоя! Ты понимаешь, о чем ты говоришь!

      Она обреченно вздохнула:

      – Конечно, понимаю, это я так, от безысходности. Можешь меня поцеловать?

      Я склонился над ней, было бы глупо в такой ситуации проявлять жеманство, и в этот момент дверь отворилась. На пороге стоял Виктор, рядом с ним была Юля. Из-за их спин выглядывали Иван и Моторин. Я сразу даже не понял, что произошло, только увидел глаза Юльки. В них был неподдельный ужас!

      – Что я тебе говорил! А ты мне не верила! – услышал я Витькин голос. – Ты куда, Юля, стой, подожди! – закричал он и выскочил следом за ней.

      Ничего не понимая, исчезли и парни. Первым моим порывом было броситься за Юлей, догнать, остановить, попытаться всё ей объяснить! Я уже и хотел сделать это, но что-то меня остановило в последний момент. Скорее всего, то, что я прочел в её взгляде. А было в нём, помимо промелькнувшего ужаса, ещё и презрение к тому, кто её обманул, то есть ко мне. Даже, не обманул, а предал, и это предательство столь умело скрывал! Что бы я ей сейчас ни сказал, для неё всё прозвучало бы ложью и только бы усугубило ситуацию!

      По мере того, как я оправлялся от шока, ко мне приходило осознание необратимости произошедшего: это ведь лишь так говорится, что всё можно исправить, вернуть в исходное состояние, что непоправима одна только смерть! Ничего подобного, есть вещи и помимо телесного умирания, не поддающиеся полноценному восстановлению. Как тот разбитый сосуд, о котором я уже раньше упоминал. А суррогат, жалкое подобие того, что когда-то было настоящим, не склеенным, не залатанным, меня, увы, не устроит. Никогда не устраивало! Поэтому я и не побежал за Юлькой.

      Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мы вышли с Зоей из общежития.

      – Ты к родителям или обратно, в Москву? – спросил я её.

      – Нет, в Москву не поеду… Ты прости меня, Митя, пожалуйста, что всё так получилось. Я не хотела…

      – Знаю, что не хотела. Пошли, провожу тебя на автовокзал.

      Мы сели в трамвай. Потом я посадил Зойку в междугородний автобус, а сам вернулся в общагу. «Вот бы сейчас зайти в свою комнату, – думал я, – переодеться, спуститься к Юльке и, как ни в чем не бывало, пойти с ней в парк Гракха Бабёфа или в „Сачок“ – посмотреть новый фильм. Вот бы всё случившееся оказалось кошмарным сном»! Но это была реальность, жестокая и беспощадная, и вернуть