Меч королей. Бернард Корнуэлл

подбодрил его я.

      – Люди говорят, что ты хочешь видеть Этельстана королем Уэссекса, потому что околдовал его. Что ты воспользуешься им, дабы взойти на трон самому!

      – Это все? – Я хмыкнул.

      Прежде парень не глядел на меня, но теперь поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза:

      – Еще говорят, что ты убил Этельхельма Старшего и силой выдал его дочь за своего сына. Что ее изнасиловали! Здесь, в этой крепости! – На лице его проступил ужас, а в глазах слезы, и на удар сердца я подумал, что он схватит Осиное Жало.

      Тут Эдит рассмеялась. Она ничего не говорила, только хохотала, и ее веселье явно сбило Вистана с толку. Эдит вопросительно посмотрела на меня, я кивнул. Понимая, что означает этот кивок, жена встала и вышла в овеянную ветром ночь. Пока она открывала и закрывала дверь, свечи затрепетали, но не погасли. Часовенку освещали только они, так что мы с Вистаном вели беседу почти в полной темноте.

      – Редко выдается день без ветра, – размышлял я вполголоса. – Ветер и дождь, дождь и ветер – вот и вся погода в Беббанбурге.

      Парень промолчал.

      – Ну-ка расскажи мне, как именно убил я олдермена Этельхельма? – осведомился я, не меняя своего положения у стены часовни.

      – Мне-то откуда знать?

      – Что болтают о его смерти люди в Уэссексе? – спросил я, но не дождался ответа. – Ты ведь из Уэссекса?

      – Да, лорд, – подтвердил он.

      – Вот и расскажи, что народ в Уэссексе говорит про смерть олдермена Этельхельма.

      – Судачат, что он был отравлен.

      Я слегка улыбнулся:

      – Языческим колдуном?

      Юноша пожал плечами:

      – Лорд, тебе лучше знать.

      – Тогда, Вистан из Уэссекса, позволь мне поведать то, что я знаю. Я не убивал олдермена Этельхельма. Он умер от горячки, вопреки всем нашим стараниям вылечить его. Перед смертью олдермен причастился Святых Даров вашей церкви. Дочь Этельхельма присутствовала при его смерти, и никто не насиловал ее и не принуждал выходить за моего сына.

      Вистан молчал. Свет больших свечей мерцал на стали Осиного Жала. Ночной ветер колыхал дверь часовни и гудел в крыше.

      – Что тебе известно о принце Этельстане? – продолжил я.

      – Что он незаконнорожденный, – ответил Вистан. – И хочет отобрать трон у Эльфверда.

      – У Эльфверда, племянника нынешнего олдермена Этельхельма и второго по старшинству сына короля Эдуарда. Эдуард еще жив?

      – Хвала Богу, да.

      – Эльфверд второй его сын, и тем не менее ты утверждаешь, что он должен наследовать отцу.

      – Лорд, он же этелинг.

      – Этелингом считается старший сын, – напомнил я.

      – В глазах Господа старший сын короля – это Эльфверд, – стоял на своем Вистан. – Потому что Этельстан бастард.

      – Бастард… – повторил я.

      – Да, лорд, – упрямо подтвердил юноша.

      – Завтра я познакомлю тебя с отцом Кутбертом. Он тебе понравится! Я берегу его в этой крепости как зеницу ока, и знаешь почему? – Вистан помотал головой, и я продолжил: – Потому что много лет назад