История России, на Небесах написанная. Нина Николаевна Гайкова

конечно, одно из главных произведений – это стихотворение «Память», написанное незадолго до трагического 1917 года и гибели поэта. Именно с него начинается статья. Главная мысль, начинающая и завершающая стихотворение: «Мы меняем души – не тела». Это – своего рода заповедь, обращение ко всему человечеству. Может быть, это – воплощение библейской мысль о гибели человека, навредившего своей душе. Но, конечно, это и как будто итог всего жизненного и творческого пути поэта. Он и «лист опавший, колдовской ребёнок, словом останавливавший дождь», и тот, кто «говорил, что жизнь – его подруга, коврик под его ногами – мир», и, наконец, «избранник свободы». Но далее появляется с древних времён почитаемый на Руси образ Святого Великомученика Георгия, который под страшными пытками не отрёкся от веры во Христа и образ которого почти через 30 лет «явится» в одном из лучших произведений Б.Л.Пастернака, о чём уже говорилось ранее:

      …Но Святой Георгий тронул дважды

      Пулею не тронутую грудь.

      (Многим хорошо известно, что сам поэт был дважды награждён Георгиевским Крестом). А ради этого можно перенести и «муки голода и жажды», и «сон тревожный» и «бесконечный путь». Будет небольшим преувеличением сказать, что сам поэт повторит путь святых мучеников.

      И вот возникает образ «Нового Иерусалима», как символ Царства Небесного, как описал его Святой Иоанн Богослов. И возникает этот образ на полях родной для поэта страны:

      Сердце будет пламенем палимо

      Вплоть до дня, пока взойдут ясны

      Стены Нового Иерусалима

      На полях моей родной страны.

      А Царство Небесное, как известно, завоёвывается страданиями и подвигом!

      Как и в «Заблудившемся трамвае», появляется образ, скорее всего, Страшного Суда, – образ «Страшного Света», который «прольётся с неба».

      А далее образ Млечного Пути, часто встречающийся в духовной поэзии разных времён:

      Это Млечный Путь процвёл нежданно

      Садом неожиданных планет.

      И вот в финале возникает образ «Неведомого Путника», о котором было много споров:

      Предо мной предстанет, мне неведом,

      Путник, скрыв лицо, но я пойму,

      Видя льва, стремящегося следом,

      И орла, летящего к нему.

      Орёл и лев – символы евангелистов, здесь они вместе, значит, этот образ, скорее всего, – Образ Христа, как утверждал один из дискутирующих писателей.

      Невольно вспоминаются и слова из известной песни, написанной уже во второй половине 20-го века:

      Тебя там встретят огнегривый лев

      И синий вол, «исполненный очей»

      С ними золотой орёл небесный,

      Чей так светел взор незабываемый.

      Может быть, поэтому образы высшего ангельского чина – серафимов, «облака рая» встречаются во многих произведениях Н.С.Гумилёва, даже в стихах о любви к женщине, например, в сборнике, изданном после смерти поэта. В упоминаемых выше произведениях является ему чистая, светлая возлюбленная, спасая от сомнений и грехов. (Это – один из ярких и распространённых образов классической