Перекресток трех дорог. Татьяна Степанова

спину Гущина. Он уверял себя, что спокоен и непробиваем, как танк. И отступил лишь потому, что готов подхватить полковника, если тот вдруг начнет падать в обморок.

      Но Гущин не выказывал никаких признаков смятения или беспокойства. Он и правда кардинально изменился!

      Визг пилы… Трупные газы… Эта вонь… от нее не спасает эвкалиптовый ароматизатор…

      Вскрытие тела… Все продолжалось очень долго.

      Бесконечно долго.

      Клавдий Мамонтов потерял счет времени.

      – Потерпевшая принимала пищу. Глянем на содержимое ее желудка. – Патологоанатом вытащил нечто и водрузил в фаянсовый лоток. Рассек скальпелем. – Почти переваренная субстанция. Это означает, что последний прием был примерно за пять-шесть часов до ее смерти. Ужин. Видите это? Ни с чем не спутаешь. Это кофе с молоком. Затрудненное переваривание, как обычно. Она вечером пила капучино или латте.

      – Не уборщица. Не на рынке торговала. – Гущин кивнул. – Определенный социальный статус. Она рожала?

      – Нет, судя по состоянию ее матки. И следов полового акта нет. Повреждения влагалища отсутствуют. Она не была изнасилована.

      – А раны на ее ягодицах?

      – Ножевые, как я и сказал. Прижизненные. Разной глубины.

      – То есть ее полосовали ножом?

      – Резали, тыкали острием. Налицо обильная кровопотеря.

      – И при этом она была связана скотчем по рукам и ногам?

      – Да.

      – Пыль в ее волосах?

      – Есть. – Патологоанатом провел окровавленной рукой в перчатке по волосам мертвой. – Мы на месте сразу взяли образцы. И содержимое под ее ногтями. Борьбы с ее убийцей не было. Она не сопротивлялась.

      – Как с ней справились? Ударили по голове? – Полковник Гущин наклонился над лицом мертвой.

      – Нет следов ударов. Какой-то иной способ был выбран. Анализ крови, возможно, что-то покажет. Возможно, ей что-то дали. Алкоголь, наркотик.

      – У нее на теле есть шерсть?

      – Шерсть?

      – Волоски, возможно, пристали к коже.

      – Да, мы нашли несколько волосков. Рыжие.

      – А следы укусов?

      – Отсутствуют.

      – А что с останками животного, которое обнаружили там же, на перекрестке? – спросил полковник Гущин. – Вы их уже исследовали? Что это за животное?

      – Все в соседнем помещении, мой помощник занимается. Но там мало что осталось. Что за зверь, ДНК точно не покажет нам.

      – Почему?

      – Потому что беднягу растерзали на клочки. И это сделали бродячие собаки. А это значит, доминирует их ДНК. Но я и без анализов скажу вам – это пес. Задняя часть скелета сохранилась. Голова отсутствует. Порода, возможно, спаниель. И еще: собака была живой, когда ее оставили на перекрестке. Но покалеченной.

      – Покалеченной? – Полковник Гущин смотрел на патологоанатома.

      – Я, когда останки осматривал, обратил внимание, у собаки сломаны обе задние лапки. Закрытый перелом, и при этом нет следов укусов. Убежать с перекрестка бедняга не могла. Она могла только ползать в пыли.

      Глава