Шансы есть…. Ричард Руссо

толщины, а Линкольн – в этом тоже сын своего отца – жалости не хотел ни капли.

      Позже вечером, вспоминая мрачные намеки Мартина по поводу Троера, Линкольн погуглил его: козел этот действительно колоритно вошел в историю острова – многочисленные заметки в “Виньярд газетт” и “Мартас-Виньярд тайм” о пьяном вождении, неявки в суд по повесткам, постоянные жалобы от соседей на шум. Но были сюжеты и мрачнее. В конце девяностых – обвинение в сексуальных домогательствах от неназванной женщины, улаженное во внесудебном порядке, не успело дело и дойти до официальных разбирательств, а с другой женщиной ему был назначен судебный запрет. Троер проворно его нарушил, и его посадили, а когда вышел из тюрьмы, она уехала с острова. Пока Линкольн искал, всплывали другие сайты, где за плату обещали больше подробностей, но он пока решил не нырять в эту кроличью нору.

      А теперь, лежа в постели – утренний свет струился в окно, – он припомнил кое-что еще.

      Когда Анита ответила на вызов, голос ее был спросонья хрипл.

      – Все в порядке? – спросила она.

      – Тьфу ты, – произнес он, осознав, почему Анита сонная. – Забыл о разнице во времени.

      – Это ничего, – ответила она. – У меня все равно сейчас будильник зазвонит. Что такое?

      – Мейсон Троер. Помнишь тот день, когда…

      – Ну.

      – В смысле – “ну”? Я ж еще не сказал, какой…

      – Тот день, когда он заходил, а тебя не было.

      – Верно. Напомни мне, что произошло?

      – Нам что-то понадобилось, и ты собрался съездить в Виньярд-Хейвен. А потом тебе пришло в голову, что это может продаваться в лавчонке Чилмарка, – там оно и оказалось. Поэтому дома тебя не было не час, а минут пятнадцать.

      – Когда я вошел, вы вдвоем были в кухне, – подхватил он, тот случай уже сфокусировался у него в памяти.

      Они стояли по разные стороны кухонного стола. Что-то в их напряженных, неловких позах напомнило ему “замри-умри-воскресни” – детскую игру, когда все носятся, пока кто-нибудь не крикнет “Замри!”, и тогда нужно останавиться как вкопанному. Вот так и смотрелись его жена и Троер – стояли по разные стороны стола, как будто их приморозило к месту его внезапное возвращение.

      – Он утверждал, будто зашел потому, что хотел сделать предложение по дому, – говорила Анита, – но тут было что-то подозрительное. То есть он оказался на пороге, едва ты уехал. Как будто наблюдал за домом и ждал, когда ты уедешь.

      – Он не…

      – Нет, меня он не трогал, ничего такого. Да и сама беседа складывалась безобидно. Но у меня от него все равно мурашки. Как будто он взвешивает в голове какие-то возможности. Оценивает риски. Пытается замерить, насколько я сильна, каких неприятностей от меня ждать. Особенно я помню, как счастлива была, услышав хруст гравия под твоими колесами снаружи. А он обалдел, точно тебе говорю. Как будто удивился, что ты слишком рано вернулся, так же сильно, как и я, – а не удивлялся бы, если б не дожидался твоего отъезда.

      – Почему же ты мне тогда всего этого не рассказала?

      – Я