Идеальное зеркало. Мария Савельева

смог вытащить лодку на необитаемый остров (деревянную решётку), где их поджидала целая команда пиратов из флаконов с шампунем, кремом и ещё чем-то. Читать я ещё не умею.

      Можно создавать волны и плыть по течению океана, переживая штормы и грозы безжалостной природной стихии, унесшей прочь моё маленькое тело от места крушения пассажирского лайнера. Я лишь ловлю волны и думаю, как меня спасёт кит, что наблюдает из-под водной глади за маленькой точкой – девочкой в мировом океане стихий.

      Время пролетает так быстро. Бабушка зашла в ванну с огромным полосатым полотенцем. Говорит: «Почему не зовёшь? Вода совсем остыла уже». А она и вправду остыла, но океан не может быть тёплым. Хотя, я никогда не видела настоящий океан, откуда мне знать. Я встала из воды, сразу стало тяжело. На меня упало несколько ледяных капель с мокрой одежды наверху, и я поёжилась. Мурашки живо пробежались от плеч до самой поясницы. Бабуля закутала меня в полотенце и взяла на руки. Сколько же мне лет? Отнесла на кровать и тщательно вытерла. А я лежу в этом полотенце, в тепле и чистоте: меня только что спас кит после крушения.

      – Это удивительный день, – я услышала дружелюбный голос доктора. – Ты готова посмотреть что-то ещё?

      – Мне кажется лучше уже нет, – солнечные зайчики так и прыгали по всей комнате моего разума.

      Но мысли снова стали шнырять хаотично. Правда теперь я видела лето и наш любимый двор. Мы носимся по нему с ребятами стайкой. Вот спрятались в кустах. Немного страшно, потому что мы играем в «Казаки-разбойники» и если найдут, то будут «пытать» крапивой по ногам, чтобы выяснить, где остальные. Мы с замиранием сердца наблюдаем за вОдой через листву. Мальчик, «Глеб» – тут же отозвалось в комнате, посмотрел прямёхонько на нас и все с визгом сорвались с места, словно капли с ветки после дождя.

      Вот я уже стою перед высоченным зеркалом шкафа и с особой любовью глажу пальцем по вышитому на груди моего платья зайчику. Новые сандалии с Флинстоунами. Мне так нравится, что на языке будто вспомнился вкус сливочного крема. А потом сразу скорбь – я упала на асфальте и разбила колено очень сильно. Но самое страшное, что я порвала подол платья. И бабушка бережно меня успокаивает, говорит, что зашьёт и следа не останется. А я ей верю.

      Внезапно картинка подёрнулась тревогой. Изображение нечёткое, я не хочу его смотреть. Домой зашёл какой-то высоченный мужчина, я не знаю, кто это и прячусь за санками, которые стоят в коридоре, уперевшись спинкой в пол. Сверху меня накрывают куртки и длинные пальто, так что я уверена в своей невидимости. Но мне прекрасно видно, что взрослые на кухне ругаются. Мужчина отнекивается и машет руками. Мама даёт ему в руки бумаги, документы, и велит убираться. Он выходит в коридор, мельком смотрит в мою сторону, морщится и исчезает за дверью. Мама плачет – чувство тревоги усиливается. Я подхожу к ней и обнимаю за шею, а она меня. Картинка фокусируется и исчезает.

      Я уже старше, у меня каникулы. Это ранняя весна. Ледяные поля скрывают глубину луж под ними. Мне необходимо