Число зверя. Роберт Хайнлайн

как мамы не стало. Пойдем поищем наших мужчин, тетя Козочка. Я рискну вторгнуться в папину святая святых, но только если ты вторгнешься первой.

      – Скорее в койку все за мной, и проклят будь, кто первый крикнет «Стой!»[22].

      – Не думаю, чтобы мужчины сейчас были озабочены именно этим.

      – Кайфоломщица. Как разворачивается этот ваш книжный шкаф?

      – Надо включить скрытые светильники, потом пустить холодную воду в мойке. Потом выключить светильники, а за ними воду – именно в таком порядке.

      – Все страньше и страньше, сказала Алиса.

      Книжный шкаф затворился за нами и оказался дверью, выходящей на верхнюю площадку лестницы. Лестница была широкая, пологая, с надежными ступеньками, не узкими и не скользкими, с перилами по обе стороны – совсем не такая, какими обычно бывают лестницы в подвал, удобные разве для того, чтобы ломать ноги. Дити спускалась рядом со мной, держа меня за руку, как ребенок, ищущий у взрослого поддержки.

      Комната была с прекрасным освещением, хорошей вентиляцией и ничуть не походила на подвал. Наши мужчины склонились над столом в дальнем ее конце и никак не прореагировали на наше появление. Я огляделась, ища машину времени, но ничего такого не обнаружила – по крайней мере ничего похожего на то, что я видела в фильме Джорджа Пэла и про что читала в книгах. Кругом стояло разнообразное оборудование. Сверлильный станок я опознала, токарный тоже, но все остальное выглядело совершенно незнакомым, хотя в целом обстановка недвусмысленно напоминала механическую мастерскую.

      Мой муж заметил нас, встал и произнес:

      – Добро пожаловать, дамы!

      Зебби обернулся и строго сказал:

      – Вы опоздали на занятия. Займите свободные места. Во время лекции не шептаться, вести записи. Завтра в восемь утра контрольный опрос. Если хотите о чем-нибудь спросить, поднимите руку и ждите, пока вас вызовут. Кто будет плохо себя вести, останется после уроков и будет мыть классные доски.

      Дити показала ему язык и уселась, не произнеся ни слова. Я потрепала его по голове и шепнула ему на ушко кое-что непристойное. Потом поцеловала своего мужа и тоже села.

      Мой муж продолжал прерванный разговор с Зебом:

      – В результате у меня пропало еще несколько гироскопов.

      Я подняла руку.

      – Да, Хильда, – сказал мой муж. – Что, милая?

      – В «Манки уордс» продаются «гиро топс»[23] – я куплю тебе сразу сто штук.

      – Спасибо, дорогая моя, но это не те, что мне нужны. Их делают «Сперри», филиал «Дженерал фудз».

      – Ну, так я куплю их у «Сперри».

      – Шельма, – вмешался Зеб, – по-моему, тебе придется мыть не только доски, но и губки для мела.

      – Погоди, сын. Давай-ка мы попробуем на Хильде, понятно я объясняю или нет, а то ведь это практически невозможно изложить без уравнений, которыми пользовался твой кузен Зебулон, а ты утверждаешь, будто эта математика тебе незнакома…

      – Она мне действительно незнакома!

      – …Но ее

22

Хильда очень неточно цитирует строчку из «Макбета» У. Шекспира: «Пробиться напролом в бою с тобой, / И проклят будь, кто первый крикнет „Стой!“» (перев. Б. Пастернака). – Примеч. С. В. Голд.

23

Шельма опять изображает дурочку: вместо «gyroscope» предлагает Джейку «gyro tops» – донер кебаб, он же шаурма. – Примеч. С. В. Голд.