Не Господь Бог. Марика Девич

разглядывать формуляр. По этому почерку был виден отличник, прилежный и усердный невротик. Человек, глубоко неуверенный в собственной безопасности, в тревоге, в беде. Подскакивали, как на сломанной печатной машинке, уголки букв. Какая противоречивая натура! Случай её заинтересовал ещё больше. Из приёмной раздались громкие голоса.

      Лена оставила формуляр и выглянула на звук:

      – Машка?

      Девушкой, едва не сбившей Митю, была дочка Лены.

      – Дело срочное, – заявила она матери, даже не поздоровавшись. – От отца подпись нужна.

      – А поздороваться, юная леди? – заметила Людмила Исааковна.

      – Здрасьте, – ничуть не смутилась Машка. – Мам, ну одевайся быстрей.

      Дочка бесцеремонно влезла в шкаф с верхней одеждой, надела на мать пальто. И та послушно сунула руки. Но тут же выдернула – из рукава выпрыгнул маленький серый котёнок.

      – Мам! У вас тут приют или офис?

      – Да я знать не знала! Откуда они тут взялись? – всплеснула руками Людмила Исааковна.

      Офис Лены превращался по весне в садовый центр с рассадой, а к холодам – в приют. Людмила Исааковна вовсю пользовалась служебным положением, пристраивая котят и щенят в добрые руки. И, надо сказать, ей это частенько удавалось. Пациенты психолога, по большем части люди нелюбящие, нелюбимые и растерянные, нередко уходили с тёплым пушистым комочком за пазухой. Всё же с секретарём Лена не прогадала. Клиенты любили администратора, на её стойке частенько можно было заметить то коробочку конфет, то чай. В общем, обе женщины были вполне довольны друг другом. Что бы там ни ворчала Машка.

      – Ну давай! Давай быстрей! – Машка потащила мать за руку к двери. Та опомнилась.

      – А сама не можешь к отцу съездить?

      – Так я от него!

      Лена не поняла.

      – Меня его очередная чика с лестницы чуть не спустила. Думала, я ей конкурентка! А папе не дозвониться! Поехали, на тебя его пассия не накинется.

      – Чего это ты так уверена? – спросила Лена.

      – Ну ты старая, мам.

      Лена хотела было возмутиться. Но не стала.

      – У меня пациент на подходе, Маш.

      – Да мы мигом!

      Они поспешно вышли, на ходу вызывая такси. Вошёл хмурый пожилой дядька, проводил взглядом.

      – А вы куда?

      Дочка ничего не дала сказать матери, чтоб та не вернулась на работу, вывернулась за неё.

      – У нас там суицид, дело срочное! Но мы мигом!

      Стояла глубокая осень. На Крестовском закрывались фонтаны. Белки устроили переполох, носились по ветвям красных клёнов и желтых лип, опережая налетающий ветер. Облака были похожи на рваную марлю, ватные горы скопились над Невой. Теплоходы, отправляясь от пристани, давали длинный гудок и уходили в размытый акварельный горизонт.

      Всё это, конечно, было прекрасно. Но на задворках, где находился Ленин офис, свистел ветер вперемежку с колким дождем, и, как назло, не было ни одного такси. Вымерли.

      Таксист, которого они с Машкой вызвали в приложении,