Ящик Пандоры. Александр Ольбик

главное – она раздражена, так что с ней скорого Брестского мира не получится… Однако, чтобы укрепить себя в наметившихся намерениях, Дарий снова обратился к печатному слову, благо синий томик находился рядом с ним на диване. Начал считывать: «Культурная женщина ждет от мужчины полного контроля над собой, своей страстью и отвергает грубо проведенную прелюдию…» Он положил томик себе на грудь, а на него скрещенные руки. Закрыл глаза, затих. Да так затаился, что слышал, как за окном колышутся под тепляком липы…

      …В комнату вошла Пандора, и это было для него такой же неожиданностью, каковой является выпавший снег для жителей Центральной Африки. Он даже попытался подняться, но Пандора, сев с ним рядом, с очень серьезным видом начала осматривать его Артефакт. Положив на него руку, нежно погладила, отчего Артефакт еще больше воспрянул духом, причинив Дарию сладкую боль.

      – Ревность – родная сестра любви, – Дарий притянул Пандору к себе и ощутил магнитную прелесть ее мягкой и вовсе не выдающейся груди. Он стал терять контроль, дыхание явно срывалось, сердце забилось в таком же неукротимом ритме, как оно билось в первый их раз.

      Пандора тоже оказалась на высоте. С полуприкрытыми веками она ждала продолжения. Грудь ее волновалась, и сердце куда-то без оглядки бежало, а рука, набираясь жара, бережливо обласкивала его «цыплят».

      – Ладно, – сказала она вставая, – но это будет в последний раз… Малейшее твое слово. Малейший упрек – и я… не знаю, что с тобой сделаю… – Она скинула с себя халатик и осталась в чем мать родила. Ну чистая Венера Милосская, только не мраморная и с целыми руками.

      Дарий не мог поверить в свое счастье. Но и страх его обуревал: а вдруг Артефакт не перенесет боли и еще больше согнется… Впрочем, к черту сомнения! Да и какие тут могут быть сомнения, если его Пандора, его любимая женщина, уже занимает свою основополагающую позицию. «О великая наездница любви! Как она умеет оседлывать таких ослов, как я…»

      Он буквально загибался под тяжестью ее налитых желанием ляжек, под дуновением ее мускусного дыхания, и не было предела и цели полета, одна вечность, один затяжной прыжок в бездну наслаждения…

      …Но когда он открыл глаза, то ни Пандоры, ни намека на ее присутствие возле себя не обнаружил. И Артефакт был на месте, правда, в поникшем, очень жалком положении, со съехавшим на сторону компрессом. «Сон, черт бы тебя взял», – выругался Дарий и рассерженно натянул трусы. От льда стало прохладно, и он направился в ванную, чтобы погреться и прогнать сон под горячим душем. Но перед тем как войти в ванную, он заглянул в комнату к Пандоре: телевизор работал, она лежала в постели, рядом книга про карму, волосы, как всегда, по всей подушке, и, как всегда, в колене согнутая нога торчит из-под розовой простыни. Конечно, жарко… Интересно, какие она видит сны…

      Глава третья

      Утро для Дария было безрадостным. Пандора собиралась на новую работу, и это не оставляло его равнодушным. Исподтишка он прислушивался