Ящик Пандоры. Александр Ольбик

проще грецкого ореха. С доном Хуаном она познакомилась у своей подруги Кабиры, и якобы этот испанец является любовником Кабиры и бо-о-ольшим бизнесменом. И он, между прочим, родственник знаменитой Ибаррури, привезенный ею из Испании ребенком, когда там правил кровожадный Франко.

      – Он берет меня на работу… Если ты не в состоянии обеспечить семью, придется мне самой надеть на себя хомут. И эти 200 долларов, которые он мне подарил, являются своего рода авансом…

      – И в качестве кого этот старикашка тебя берет? – Дарий уже высчитал примерный возраст Хуана, который не может быть молодым, если был привезен в Союз в приснопамятные дни диктатуры Франко…

      – Не бойся, не в качестве секретарши… Я же из-за твоей дебильной ревности не окончила институт, и теперь кем, кроме уборщицы, я могу работать… – И чуть не заплакала. Он даже восхитился: как ловко она имитирует слезу, ну хоть сам рыдай от ее слов.

      Пандору недавно уволили из одной небольшой фирмочки из-за незнания государственного языка. Была кассиром.

      – Так что, завтра идешь на работу? – Спросил Дарий, стараясь зубами вырвать из среднего пальца заусеницу.

      – Да, завтра, в девять приступаю к обязанностям старшего оператора метлы и мусорного совка. Тебя, небось, это будет радовать…

      Лицо Дария потускнело. Он никак не мог в позитивном ключе соединить образ своей Пандоры с образом неизвестного для него джентльмена испанского происхождения. Это же всему миру известно, что именно испанские любовники самые пылкие и самые нахальные… Это тебе не полоумный идальго с деревянным мечом. У джентльменов мечи о-го-го, кремень! Может, они не нахальнее русских, но, безусловно, по-южному темпераментнее и сексапильнее, о чем говорит все искусство Испании. «Е-мое! – воскликнул про себя Дарий, – что же со мной будет? Теперь она на полном законном основании сможет сослаться на работу и попробуй узнай, где работа, а где блядство…»

      – Хорошо, я тебя до работы буду провожать и… встречать.

      У Пандоры плохо скрываемое раздражение.

      – Еще чего придумал! Не позорься, а то брошу тебя. Будь, в конце концов, хоть чуточку справедливым…

      – Хуже несправедливости только справедливость без карающего меча…

      – Имей хоть иногда свои мысли, а то сам, как твой гомосек Уайльд, превратишься в голубого.

      И откуда только она знает про Уайльда?

      Дарию нечего возразить еще и потому, что дальнейшее выяснение отношений ни к чему не приведет. Впереди ночь, а разводить на сон грядущий гладиаторские бои себе дороже. Однако он не мог не сказать последнего слова.

      – Но ты должна знать, я в любой момент могу заявиться к тебе на службу.

      – Черт с тобой, не возражаю. Только, пожалуйста, без хамства.

      Пандора сходила на кухню и вернулась с тарелкой, в которой была растертая клубника с молоком.

      – Хочешь? – спросила она. – Принеси чашку, я тебе положу ягод.

      – Спасибо, сыт по горло перспективой.

      Дарий вышел в другую комнату