Пропасть. Алексей Александрович Агафонов

комнат. В общем, если бы не встречавшиеся тут и там по всей квартире, как и в первой комнате, свидетельства пребывания новых хозяев в виде фарфоровых статуэток, пасторальных картин в нелепых рамах и сомнительных сувениров из путешествий, то квартира могла бы являться, по мнению Андрея, образцом работы профессионала в области дизайна.

      Несмотря на внушительную общую площадь, здесь было не так много помещений. Из уже упомянутой кухни, где хозяйка принимала гостей, она провела Андрея в большую спальню, которая была отведена для них с мужем, попутно показав гостю несколько небольших гардеробных и обе ванные комнаты. После этой спальни они прошли мимо еще одной комнаты, в которую Инна Сергеевна лишь приоткрыла дверь со словами:

      – Это Катина комната, там, наверное, беспорядок. Не будем туда заходить.

      Сквозь приоткрытую дверь Андрей успел заметить только незаправленную кровать и несколько предметов одежды, разбросанных на ней и около.

      После этого настал черед последнего помещения, и Инна Сергеевна ввела Андрея в обширную комнату, которую, пожалуй, без преувеличения можно было бы назвать залом. Андрей одобрительно обвел взглядом три открывшиеся перед ним стены, которые почти полностью состояли из стекла панорамных окон и сказал:

      – Ого! А я думал мы с вами чай – в гостиной пили.

      – Нет, что вы, там так, кухня, совмещенная для удобства со столовой. А время проводить или гостей принимать лучше здесь, – постаралась сказать это самым обыденным тоном хозяйка, хотя чувствовалось, что она очень довольна произведенным на Андрея эффектом.

      – О, и выход на крышу, я смотрю, тоже здесь.

      – Да, хотелось бы, чтобы терраса с этой комнатой как бы составляли единое пространство.

      – Понимаю. Выйдем? – спросил Андрей и направился к стеклянной двери, вроде балконной, которая была устроена в одном из окон.

      – Да, вот сюда, открывайте. Не замерзнете? Вот, возьмите хотя бы тапки.

      Андрей надел тапки, открыл дверь и вышел наружу. Крыша представляла собой обширную площадку, по площади едва ли не превосходившую комнату, из которой он только что вышел. Поверхность ее была оклеена простой рулонной гидроизоляцией, а периметр огорожен стандартными перилами из нержавеющей стали, какие часто можно встретить на крыльце какого-нибудь учреждения. Андрей пересек площадку, подошел к противоположному от двери краю, облокотился на перила и – замер в восхищении. Здание, в котором они находились, было почти самым высоким в округе, и перед Андреем открывался прекрасный, ничем не загораживаемый вид на несколько соседних крыш, на зеленое пространство Александровского парка за ними, и на Заячий остров с Петропавловской крепостью еще дальше. За ним расстилалась серая гладь Невы, на одном краю которой сквозь пелену дождя можно было разглядеть очертания стрелки Васильевского острова, а на другом увидеть едва различимые контуры Дворцовой набережной.

      «Вот это да! Как же это выглядит в ясную погоду, если даже сейчас вид отсюда так восхитителен!», – думал