Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны. Джо Аберкромби

что мудрый служитель знает жилище врага лучше собственного.

      Ярви хрюкнул:

      – Мать Скейр не меньше матери Гундринг любит меткие поговорки.

      Ауд повернула ключ.

      – Они в ходу у всей Общины.

      – Возьми Джойда. – Ярви потянул Сумаэль в сторонку и негромко добавил: – Ступайте в казначейство и найдите мою мать. – Если им улыбнется счастье, то Хурик будет на боевой площадке.

      – И что я скажу? – спросила Сумаэль. – Что ее кличет мертвый сын?

      – И что он, наконец, научился застегивать плащ. Приведи ее сюда.

      – А если она мне не поверит?

      Ярви представил себе лицо матери таким, как бывало, когда она опускала на него свой суровый взгляд. Весьма вероятно, что она усомнится.

      – Тогда мы придумаем что-нибудь другое.

      – А если она не поверит и прикажет меня казнить за нанесенное оскорбление?

      Ярви помолчал.

      – Тогда я придумаю что-нибудь другое.

      – Кому средь вас была ниспослана недобрая погода и дурное оружие в схватке? – раскатился по площади звонкий голос. Перед величественным, недавно возведенным зданием с беломраморными колоннами собралась толпа. Перед толпой в рубище из мешковины стоял жрец. Раскинув руки, он воплями доносил до народа свое послание. – Чьи молитвы многим богам остались безответны?

      – Мои молитвы всегда были настолько безответны, что я и молиться перестал, – проворчал Ральф.

      – И нету в том удивления! – возвестил жрец. – Ибо нет на свете многих богов, но Бог едина! Никакие чары искусных эльфов не смогли сокрушить Ее! Объятья Единого Бога и врата Ее храма распахнуты настежь перед каждым из вас!

      – Храма? – Ярви нахмурился. – Мать строила здесь монетный двор. Она собиралась чеканить монеты, все до одной равного веса. – Теперь же над входом парило солнце о семи лучах – солнце Единого Бога, бога Верховного короля.

      – Она дарует вам свой кров, свою милость и свое пристанище! – горланил жрец. – Требуя взамен лишь одно: возлюбите Ее так, как она любит вас!

      Ничто сплюнул на камни.

      – Что с этой любовью станут делать боги?

      – Здесь многое поменялось, – промолвил Ярви. – Окинув глазами площадь, он еще чуточку ниже натянул капюшон.

      – Новый король, – Сумаэль облизнула шрам на губе, – новые порядки.

      Небывалые ставки

      Все услыхали, как отворилась дверь, и Ярви оцепенел. Все услыхали стук сапог в коридоре, и Ярви через силу сглотнул. Дверь в покои раскрылась, и Ярви сделал шаг навстречу – и замер, не в состоянии дохнуть…

      Пригибаясь, вошли два раба – ладони на мечах. Два здоровенных инглинга в серебряных ошейниках. Ничто ощерился, сверкнула сталь – он потянул клинок из ножен.

      – Нет! – выпалил Ярви. Этих двух он знал. Рабы его матери. А вот, в сопровождении Сумаэль, в комнату влетела та, кому они принадлежали.

      И она не изменилась.

      Статная и суровая, умащенные золотые волосы уложены сияющими завитками. На ней были драгоценности,