Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны. Джо Аберкромби

зубы и пристукнула дрожащим кулаком по столу.

      – Я утоплю его в болоте. Но чтобы одолеть Одема, нам нужно войско.

      Ярви облизал губы.

      – Есть у меня одно – и оно уже приближается.

      – Неужели вместо сына ко мне возвратился волшебник? Откуда оно взялось?

      – Из Ванстерланда, – ответил Ничто.

      Настала каменная тишина.

      – Ясно, – пылающий взор матери обратился к сестре Ауд, которая изобразила примирительную улыбку, а потом прочистила горло и потупилась в пол. Немногие смотрели куда-то еще в присутствии матери. – Ты заключил союз с Гром-гиль-Гормом? С тем, кто убил твоего отца, а тебя продал в рабство?

      – Он не убивал отца, я в этом уверен. – На три четверти уверен, если точнее. – Одем убил твоего мужа и сына, своего брата и племянника. А нам приходится хватать любых союзников, каких бы ни принесло ветром.

      – И какую цену запросил Горм?

      Ярви поводил языком по пересохшему небу. Ему бы стоило догадаться, что Золотая Королева не упустит подробности сделки.

      – Я склоню перед ним колени и стану его вассалом.

      В углу покоев разъяренно зарычал Ничто.

      Зрачки матери сжались в точки.

      – Наш король на коленях перед самым ненавистным врагом? Что скажет о такой сделке с дьяволом наш народ?

      – Когда тело Одема утопят в трясине, пусть говорят, что хотят. Лучше королем на коленях, чем во весь рост гордым нищим. Встану позже, ничего страшного.

      Уголок ее губ тронула улыбка.

      – Ты куда более мой сын, чем отца.

      – И этим горд.

      – Однако же. Ты впустишь этого мясника в Торлбю? Устроишь из нашего города скотобойню?

      – Он лишь наживка для городских ратников, – начал объяснять Ярви. – Горм выманит их из цитадели. А мы проберемся подскальными туннелями, запечатаем намертво Воющие Врата и захватим Одема без охраны. Сможешь отыскать нам бойцов, готовых на это?

      – Вероятно. Думаю, да. Но дядя твой не дурак. Что, если он не сунется в вашу ловушку? Что, если он оставит своих людей в цитадели, укроется и переждет?

      – И прослывет трусом под насмешки Крушителя Мечей у самого порога? – Ярви придвинулся к матери, глядя ей прямо в глаза. – Ни за что. Я сидел там, где сидит он, и мне его мысли знакомы. Одем пока не обжился на Черном престоле. Никто не славит его великих побед, потому что их нет. А есть память об отце, и ходят предания о дяде Атиле – ему придется с ними соперничать. – И Ярви осклабился, потому как знал, каково это – прозябать в тени брата.

      – Одем не откажется от золотой возможности сделать то, что не удавалось братьям. Разгромить Гром-гиль-Горма и объявить себя могучим военачальником.

      Улыбка расплылась на лице матери, и Ярви стало интересно: смотрела ли она на него с восхищением прежде хотя бы раз?

      – Твоему брату досталось многое, помимо здоровой руки, но весь разум боги приберегли для тебя. Ты сделался очень проницательным, Ярви.

      Похоже, правильно примененный дар сопереживания – убийственное оружие.

      – Годы