Ультрафен. Александр Леонидович Миронов

те, двое, где?

      – В травматологии.

      – Ну что же, Маячка, дай я тебя в щечку поцелую, в знак моего искреннего уважения к тебе. – Поднялся со стула и чмокнул Маю. Она не сразу убрала подставленную щеку, но, не дождавшись, повтора, капризно усмехнулась.

      – Какой ты щедрый…

      – Ну, Маячка, это уже будет лишнее, перебор. Лучше дай халатик, к Игорю Васильевичу схожу.

      Мая со вздохом поднялась, прошла к шкафу и подала из него халат. Он, накидывая его на плечи, подмигнул девушке и пошёл к двухстворчатым дверям, ведущим внутрь корпуса, к подземному переходу.

      Подземный коридор, сверкающий чистотой и кафелем, блистая в ионовом свете, словно облитый маслом, принял посетителя прохладой. Шаги гулко раздавались по коридору от бетонного крашенного коричневой краской пола.

      7

      В кабинете патологоанатома у раковины стоял сухощавый, стройный человек лет пятидесяти. Он был в белом халате, в белой шапочке на седеющей голове. Мыл руки. Встряхивая с пальцев воду, обернулся на вошедшего.

      – А, Анатолий Максимович! Проходите, – показал рукой в направлении стола у стены, возле которого были приставлены два стула с двух противоположных сторон.

      Феоктистов кивнул на приглашение и прошёл.

      Доктор, тщательно вытерев руки о полотенце, висевшее у раковины, подошёл к Анатолию.

      – Ну, здравствуйте, Анатолий Максимович! – протянул тонкую ладонь с длинными пальцами.

      – Здравствует, Игорь Васильевич! – обменялись рукопожатиями.

      – Прошу, – ещё раз показал на стул, стоящий ближе к стеклянному шкафу, на полках которого лежали и стояли всевозможные инструменты, склянки, фарфоровые чашечки, ножницы, вата, какие-то свертки завернутые в непроницаемую пленку. – Ну-с, что на этот раз вас интересует? Хотя догадываюсь.

      – Да, Игорь Васильевич, обваренный.

      – Так-с, так-с. Ну что же, кое-что уже можно сказать вполне определенно… Так вот, человек умер не от ожогов и не от перегрева организма.

      – То есть? Отчего же? – Анатолий удивленно вскинул на доктора глаза.

      – От инфаркта миокарда. У него была ишемия.

      – Вот как! А вы не могли ошибиться?

      – Ну-у, Анатолий Максимович… – с плохо скрываемой обидой произнес Бердюгин. – Чтобы у вас не было никаких сомнений на этот счет, мы вам представим официальное заключение. И как только вы установите личность потерпевшего, вы установите и то, что он состоял на учете у терапевта именно по этому виду заболевания.

      – Сколько ему было лет?

      – Пятьдесят три-четыре.

      – А может, он от сильного алкогольного опьянения скончался? Он ведь из медвытрезвителя?

      – Хм. Анатолий Максимович, ещё не зная лабораторных анализов, могу с уверенностью сказать – покойный не был пьян.

      Феоктистов еще больше удивился и дернул уголком губ, невольно подражая своему начальнику, причмокнул; дурная привычка, как наследственность.

      – Ой-е-ёй!.. Вот это уха из петуха…

      – Да-с, молодой человек. Но подождем анализы.

      Бердюгин взял ручку и стал что-то записывать