Охотник и его горгулья. Дорофея Ларичева

цыпочках пробрался в свою комнату, успел собрать вещи, на ходу прикидывая – что безопасней: отправиться на свой страх и риск через горы, или пойти вдоль берега озера, а потом через подтопленный паводком лес. Где-то в сутках пути от Нитереса должна быть дорога или тропа к деревням… Оба пути казались мне почти невозможными. Но делать нечего. Так есть хоть какой-то шанс остаться в живых.

      В моё окно забилась Нюка. Я нехотя открыл створки и впустил предательницу.

      – Ты чего? – удивлённо спросила она, усаживаясь на стол, не заботясь о сохранности столешницы.

      – Как видишь, не собираюсь встречать ночь в этом чудном месте, – фыркнул я, надевая куртку.

      – Погоди, ты что, сбежать вздумал? – похоже, искренне удивилась горгулья.

      – Наконец-то додумалась! – бросил я ей и умолк, только сейчас рассмотрел обрывки сети на её лапах и кровь на крыле и на шее. – Где тебя так?

      – Пока я с детками беседовала, меня рыбаки на спор поймать решили. Они не только рыбу ловить умеют, оказывается!

      – Поэтому ты и не помогла мне, – вздохнул я, опускаясь на узкую кровать. В голове было пусто и звонко.

      – Ты и сам неплохо справился, – мне показалось, Нюка усмехнулась. – Я летала к особняку Аганьера. И даже поставила ребят следить за ним. Послушала разговоры…

      – И когда за мной стража заявится?

      – Не заявятся. Во всяком случае, не днём. Свидетельства очевидцев разнятся. Могильщик ранен и задет заклинанием. Аганьер мычит и слюни пускает.

      – Как это? – вырвалось у меня.

      – Слушай меня, чародей, – назидательно произнесла горгулья. – Ты же, вроде, умный, должен это знать. Если двое друг против друга выпускают одно и то же заклинание, побеждает тот, кто успел первым. А заклинание возвращается к опоздавшему с куда большей силой. Теперь вспомни, что ты на него наслал.

      – Я проклял его на забывчивость, – растерялся я.

      Выходит, помимо Аганьера заклинание задело всех, находившихся поблизости. Я не маг-проклинатель. Мои чары держатся самое большее с десяток дней и тают. Но такое умение в себе я несказанно ценил. Не раз и не два меня оно выручало. Жаль только, не удавалось заставить забыть ненавистных кредиторов…

      – Одного из красхов мы пока обезвредили. То, что он красх, я не сомневаюсь. Высшие твари глубин могут действовать только в здоровых телах, цепляясь за умения и знания своих жертв. Если жертва становится недееспособной, теряет свою силу и красх. Ты несказанно везучий. Осталось выяснить, кто остальные одержимые.

      – Нюка, уже темнеет, одернул я её. – Мы не успеваем.

      – Хорошо, продолжим утром и будем молиться, что сегодня о «Счастливой подкове» они не вспомнят.

      Я не разделял Нюкиного оптимизма. Тем более, очень переживал за Аганьера. Что если я победил не одержимого красхом, а обычного человека? Пусть и не совершенного, но человека? Это я выясню не ранее, чем завтра. Потому следует запихнуть поглубже свои страхи и приложить все возможные усилия, чтобы я и не верящие мне купцы пережили грядущую ночь.

      Когда