Хочешь жить – умей вертеться. Ана Сальваторе

отрезал Клаус. – Ты была с Джереми, да?

      Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же умолкла. Глаза Клауса сверкали злостью. Кэролайн часто видела его таким, но до сих её трясло от одного такого взгляда, способного, наверное, испепелить любого.

      – С чего ты взял?

      – Тебя видели, Кэролайн. Я же сказал тебе не общаться с ним! – вдруг крикнул он. – Тогда какого чёрта ты творишь?!

      Она молча подняла руку, чтобы затянуться, но Клаус схватил её за запястье, и сигарета упала на подоконник. Тонкий дымок от горящего уголька медленно потянулся вверх.

      – Если я узнаю, что ты общалась или виделась с ним, я его так разукрашу, что мать родная не узнает, – прошипел он. – Ты меня поняла?

      – Поняла, – буркнула Кэролайн, вырвала руку из хватки Клауса и, подняв сигарету, швырнула в окно.

      Время тянулось медленно. Кэролайн съела дурман, когда на часах было пять, а от недавнего разногласия с Клаусом не осталось и следа. Эффект не заставил себя долго ждать, и уже через полчаса Кэролайн слышала искажение голосов, словно звук тормозил. Клаус сказал, что это нормально. Сам он не принимал. Ещё через некоторое время Кэролайн пробил сушняк, и она, шатаясь, пошла на кухню. Клаус остался сидеть на диване в комнате. Поначалу его не особо волновало состояние Кэролайн, но, когда её не было несколько минут, он всё же отправился на кухню. Она стояла у открытого холодильника и сжимала дрожащими руками бутылку колы. Лицо её было расслабленным, не выражающим никаких эмоций.

      – Ну и чего залипла? – спросил Клаус.

      – Не могу прочитать, что это, – ответила Кэролайн, то приближая, то отдаляя от себя бутылку.

      – Это обычная кола.

      Кэролайн повернула голову в сторону Клауса, а потом вдруг рассмеялась. Но когда появились тошнота и сильная жажда, стало уже не смешно. Клаус взял Кэролайн под руку и отвёл в комнату.

      – Я хочу пить, – проскулила она.

      – Пей, бутылка у тебя в руках.

      – Открой, – попросила она, протянув колу.

      Но она всё никак не могла напиться. Казалось, будто во рту целая пустыня, и это омерзительное чувство никак не проходило. Кэролайн не сиделось на месте, и она ходила вдоль комнаты, шатаясь из стороны в сторону.

      – Что ты чувствуешь? – вдруг раздался в пространстве голос Клауса.

      Но он не понял ни слова из той бессвязной речи, что произнесла Кэролайн. Она подошла к окну, пытаясь достать из кармана пачку сигарет, но её внимание привлекло стекло, точнее капли дождя, которые разбегались в разные стороны. Галлюцинации. Со стороны Кэролайн выглядела, как потерянное в пространстве существо, тщетно пытающееся найти выход. И в какой-то мере так оно и было.

      Спустя ещё некоторое время у Кэролайн поднялась температура, но ей, судя по всему, было всё равно. Она собирала что-то невидимое с подоконника, роняла и снова собирала. Движения выглядели механическими, словно заученными наизусть. Перед глазами всё плыло, Кэролайн казалось, что прямо перед ней лежит что-то очень важное, и это надо взять, но руки проскальзывали в пространстве. Клаус в это время напряжённо писал что-то в телефоне, развалившись на диване среди кучи