Хочешь жить – умей вертеться. Ана Сальваторе

уличных фонарей. Улыбка расплылась на её лице.

      – Пусть этот кулон будет напоминать тебе обо мне, – с нежностью произнёс Джереми.

      – Боже, оно прекрасно, – растаяла Кэролайн и, поднявшись, обняла Джереми. – Спасибо тебе большое. И за подарок, и за всё, что ты для меня делаешь.

      Глава вторая.

      Кэролайн вернулась домой уже за полночь. Тихо закрыв входную дверь и скинув вещи, она прошла на кухню. Глаза постепенно привыкали к темноте. Было свежо и прохладно от приоткрытой форточки. Кэролайн села за стол, облокотившись о поверхность, и задумалась. Но не прошло и двух минут, как за спиной раздались неторопливые шаги, включился свет. Кэролайн поморщилась и обернулась. На пороге кухни стояла Елена. На её стройной, даже худощавой фигуре висел шёлковый халат, волосы собраны в небрежный хвост на затылке.

      – Почему так поздно? – спросила она, но в голосе не было строгости. Была, скорее, неуверенность.

      Ответа не последовало. Тогда Елена невозмутимо села за стол и посмотрела на падчерицу. Лицо её выражало ни то спокойствие, ни то отречённость.

      – Кэролайн?

      – Я гуляла, – сухо ответила она.

      Елена чуть наклонила голову, принюхалась. Её тонкие брови едва заметно нахмурились, и лбу проступили маленькие морщинки.

      – Ты опять пила?

      – Твоё какое дело? – прищурилась Кэролайн.

      – Не груби мне. Я всё-таки твоя… – она тут же замялась, не сумев подобрать нужных слов.

      – Кто? – язвительно переспросила Кэролайн. – Мать? Даже не мечтай!

      – Почему ты так себя ведёшь? Я же не сделала ничего плохого.

      – И ничего хорошего тоже, – фыркнула Кэролайн, скрестив руки на груди.

      – Могла бы быть благодарна хотя бы за то, что я хорошо отношусь к тебе и твоему отцу, делаю дела по дому.

      Кэролайн резко встала со стула и пристально взглянула в глаза мачехе:

      – А теперь послушай, что я тебе скажу. То, что ты спишь с моим отцом, не означает, что я буду хорошо к тебе относиться.

      – Да как ты смеешь так говорить? – хлопнула глазами Елена.

      – Как ты смеешь врываться в мой дом и качать тут свои права?

      – Кэролайн, я понимаю, тебе неприятно, что я теперь здесь, в доме, где жила твоя мама, но… я не желаю тебе зла. Я, наоборот, хочу, чтобы у нас с тобой были хорошие отношения.

      – Запомни одну вещь: для меня ты никто, – огрызнулась Кэролайн, затем молча развернулась и вышла. Елена, сжав губы, смотрела вслед уходящей фигуре. Именно так всегда и проходили их редкие беседы: ссоры, оскорбления, крики. Только при отце Кэролайн изредка старалась делать вид, что всё хорошо, но стоило ей остаться наедине с Еленой, она никогда не упускала возможности опустить её ниже плинтуса. Когда в коридоре стало пусто, Елена закрыла глаза, и по её бледной щеке пробежала слеза.

      Этой ночью Кэролайн не спала. Сон не шёл, зато прекрасно шли мысли. Об отце, Елене, Клаусе и Джереми. Это уже становилось замкнутым кругом, выбраться из которого, казалось, было невозможно. Ближе к утру Кэролайн вернулась на кухню