Dualitate I. Овгенъ Байковъ

Гдѣ боли увядающее жало?

      Здѣсь время смерть свою опережало,

      Смѣщая въ зелень искореженный металлъ

      И книгъ печальныхъ завершенные мазки.

      Сложили даты – поцѣлуй по новому лекалу;

      Закрыли дверь – гудокъ длиною въ шумъ.

      Когда раскроется японскій вѣеръ?

      Я самъ себѣ на этомъ мѣстѣ буду вѣренъ

      И вновь объ этомъ ***ою пишу,

      Но мнѣ пока сего безумно мало.

      «Не беру, не смотрю, не цѣлую…»

      Не беру, не смотрю, не цѣлую…

      Страннымъ вечеромъ выхваченъ сонъ.

      Я подъ мессы чужія прошу

      Подковать мои слезы больного Лѣвшу,

      Убѣгая въ толпу въ этомъ тѣлѣ босомъ,

      Не спрямляя чужую кривую.

      Ты мыслію по древу растекалась,

      Не прячась отъ не созданныхъ лучей.

      Смѣялась, вызывая ночь на бой.

      Твои слова, молясь наперебой,

      Оттягивали всѣ діагнозы врачей;

      Въ сосѣдней комнатѣ ты тихо раздѣвалась.

      На чай звала невиннымъ гидомъ Рая,

      Но разливала воду по кустамъ.

      Читала, понимая, вѣрные огни.

      Я умолялъ: «Не прогони,

      Вѣдь все я понимаю самъ».

      Но ты была уже другая.

      Иду курить. Потомъ мнѣ часъ уснуть.

      На грани сферъ хрустальныхъ начертанья

      Подскажутъ новыхъ смыслъ главъ.

      Боль человѣка въ жизни испытавъ,

      Повѣривъ въ звѣздъ неугасаемыхъ мечтанья,

      Писать продолжу про существованья путь.

      Все разольемъ, не мѣшкая, но споря.

      Провисла крыша, одинаковы всѣ лица…

      Того ужъ нѣтъ, навѣрное, нигдѣ.

      Въ погодѣ не выискивай фамилію пургѣ:

      Не въ то рука сквозь ночь стремится.

      Забудетъ все, себя моментомъ разрывая, успокоивъ.

      «Забывшихъ на вѣтру понятій Не отпускали…»

      Забывшихъ на вѣтру понятій Не отпускали.

      Не одинъ ужъ часъ Дыханье возбуждаетъ утро міра.

      На первомъ этажѣ – обычная квартира;

      На улицѣ желѣза волю покидаетъ газъ,

      Не выдавая неосмысленныхъ занятій.

      Повѣрилъ, измѣняя поцѣлуи на ладонь.

      Народное соединенное начало

      Подпишетъ пожелтѣвшій актъ.

      Сошла на гибель. Это – фактъ.

      Стѣна замазаннымъ объ этомъ мнѣ кричала.

      О, сказка! Слѣдъ оплавленный мой тронь.

      Скучая по разрѣзанной минутѣ,

      Дождался разстоянья неизвѣстнаго терпѣніе.

      Была та символична тишина собакъ.

      Я, проѣзжая покосившійся баракъ,

      Съ трудомъ ловилъ неизлѣчимое свѣченіе,

      Что отражается въ Сократовой цикутѣ.

      Династія скрывала наготу суетъ.

      На горизонтѣ – неожиданность мѣрила

      Топтала въ грязь повѣшенные флаги.

      Однако вырастаетъ эхо саги

      Когда пронзаютъ память тѣ перила,

      Меня кидая въ недовѣрія кюветъ.

      «Въ ночномъ зенитъ уходящихъ грядъ…»

      Въ ночномъ зенитъ уходящихъ грядъ

      Подковываетъ музыка