Код Ореста. Мария Энгстранд

его. Я пошла в свою комнату и достала из футляра виолончель. На репетициях с Александрой у нас получалось хорошо, но не блестяще. До летнего концерта в школе культуры оставался всего месяц.

      Александра очень нервничала – она никогда раньше не участвовала в концерте на сцене. Я повторяла трудные места в пьесе до тех пор, пока мама не пришла с работы.

      Разумеется, мама первым делом спросила, что это за цветок, стоящий на подоконнике в кухне.

      И, само собой, папа рассказал, что цветок ему подарила мама Ореста, Мона.

      И, разумеется, мама продолжила расспрашивать.

      – А чем она занимается? – спросила она.

      – Мне кажется, у нее терапевтическая консультация, – уклончиво ответил папа. – Лечение и всё такое. Она повесила возле двери табличку. Гелио… что-то там.

      – Ах вот как! Тогда, может быть, мне стоит сходить к ней со своей шеей, – сказала мама и повертела головой влево-вправо. От постоянного сидения за компьютером у нее болит шея.

      – Да нет, это больше похоже на альтернативную медицину, – произнес папа. – Гороскопы и всё такое.

      Вид у мамы сделался скептический.

      – Ты знаешь, что там такое, Малин? – обратилась она ко мне. – Ты ведь была у них дома, правда? Разве ее сын не в твоем классе? У него еще такое странное имя.

      Я кивнула. А потом пожала плечами. На самом деле я понятия не имею, чем занимается Мона.

      Раньше жизнь на нашей улице была такой упорядоченной. В каждом доме, кроме нашего, – пенсионеры: воспитатели на пенсии, пожилые строители, чета учителей преклонного возраста, инженер почтенных лет… Еще два инженера не на пенсии живут в нашем доме: один занимается программированием (мама), а другой руководит проектами (папа). И у них есть прекрасно воспитанный ребенок (я).

      Планировалось так, что мама и папа будут работать, ухаживая попеременно за мной и домом, пока тоже не выйдут на пенсию. Но получилось совсем иначе.

      Сначала папа работал так много, что его почти никогда не было дома, затем у него была остановка сердца и он чуть не умер – и опять его не было дома, потом он целую вечность пролежал в больнице и его снова не было дома, а теперь ему установили на сердце кардиостимулятор, и сейчас он дома постоянно.

      Разговоры о работе Моны создали странную гнетущую атмосферу, которую папа попытался разрядить, сказав:

      – По крайней мере, она производит приятное впечатление.

      И в эту минуту за нашим окном по улице, ведущей в тупик, прошли три фигуры.

      Фигура 1: вся в черном, с лицом, покрытым белым гримом (вероятно, не очень-то и странно). Но при этом она обеими руками держала перед собой деревянный костыль и смотрела на него, когда шла.

      Фигура 2: коричневые брюки, коричневый свитер. Поверх брюк – оранжевый килт. Вокруг шеи – огромный воротник, состоящий из красных и белых перьев, торчащих во все стороны. На голове шляпа, вся покрытая перьями. И, я почти уверена, – одинокое перо, торчащее из пирсинга в носу.

      Фигура 3: обычный плащ-дождевик и джинсы, но в руках клетка, в которой шевелилось нечто живое и коричневое.