Сердце на Брайле. Паскаль Рютер

за ней. Но столкнулся со Счастливчиком Люком. Мой план с треском провалился, потому что направлялся он прямо ко мне, да и вообще это был плохой знак. Я думал, думал, что же такого сделать, но не находил. Наверное, у меня всё на лице написано. Может, завучу уже рассказали о чуде на уроке геометрии, и он теперь меня подозревает?

      – Как дела, Виктор?

      Вид у него был дружелюбный, что меня немного успокоило, однако он казался каким-то нервным.

      – Хорошо, а у вас? Как же вам не повезло в прошлое воскресенье… Щебень на спуске, какая жалость!

      Счастливчик Люк пожал плечами.

      – Всё хочу тебя кое о чём спросить.

      – Да?

      – Скажи, кто написал «Трех мушкетеров»: Дюма-сын или отец?

      Он скрестил руки на груди и смотрел на меня таким взглядом, будто сейчас перед ним откроются тайны Вселенной.

      – Конечно же, Александр Дюма-отец. Сын писал всякие истории о цветах, которые не отличались крепким здоровьем.

      – Надо же… странная семейка.

      – Почему вы спрашиваете?

      – Потому что чтение требует… гм… длинных этапов.

      Я вспомнил о символичной манере выражаться моего египтянина, которого тоже сложно понять с первого раза, и подумал, не заразно ли это.

      – То есть у вас тоже всё туманно с языком? – спросил я Счастливчика Люка.

      – Бла-бла-бла… Я же себя понимаю. Кстати, нельзя слоняться по коридорам.

      И я быстренько сбежал, потому что не хотел, чтобы всё полетело в тартарары. Встречи с представителями власти не всегда проходят удачно.

      Едва оказавшись на улице, я посмотрел по сторонам, разыскивая Мари-Жозе. Ее силуэт виднелся уже далеко. Она шла одна, а это редкость, и, если я хотел воспользоваться случаем, следовало поторопиться.

      Я перешел на шаг метрах в двадцати от нее, но девчонка всё равно обернулась, потому что я пыхтел, как выбросившийся на берег кит. Ее кудри рассыпались по лицу из-за внезапного порыва ветра. Казалось, именно такой ветер нагоняет на землю ночь.

      – Ты тоже живешь в деревне? – спросила она.

      – На выезде, прямо за гаражом. Ты редко ходишь без подружек. Кажется, вы отлично ладите.

      – Я вижусь с ними только в коллеже, а после… Мне кажется, они такие…

      – Тощие воображалы?

      Я тут же прижал ладонь к губам, поскольку понял, что сморозил что-то неподобающее. Я покраснел, что меня удивило, и захотел бежать со всех ног, но уже выдохся и не мог сдвинуться с места. Мари-Жозе всё-таки улыбнулась, но едва-едва. Казалось, она думает над ответом.

      – Я бы вряд ли так выразилась, но, в общем, я понимаю, о чём ты.

      Мы молча дошли до огромных домов на въезде в деревню. Внезапно я ляпнул:

      – Кстати, спасибо за решения с этим треугольником, ровно… равно…

      – …бедренным?

      – Да, бедренным.

      – Тебе не за что меня благодарить, я здесь совершенно ни при чём. Я даже понятия не имела, что ты списал…

      Так как мы шли мимо церкви, а я не знал, как выкрутиться, я просто