Одиночный побег. Михаил Юрьевич Брод

пришлось ехать вверх. Время тянулось слишком медленно, слишком… бабы в кринолинах уплывали вниз, и белый палец швейцара в перчатке застыл перед носом. Подземный этаж оказался слишком глубоко.

      На первом этаже открылись створки лифта, и, сильно приволакивая ногу, ворвался Боря с перекошенным лицом:

      – А, певец! – он сходу ткнул растерявшегося Олега в пах кулаком.

      Олег согнулся от боли. Двери лифта плавно закрылись. Одна рука Бори оказалась на ручке дипломата, вторая одним взмахом приставила нож-бабочку к горлу Олега:

      – Что, корешок, смыться хотел? Думал я того, в ящик сыграл? Я ж говорил, что не пьянею! Да я из тебя семя выжму!

      Олег схватился двумя руками за руку Бориса с ножом. Вывернул ее так, что Борис вскрикнул. Нож выпал. Борис схватил за горло Олега, тот попытался разжать стальную хватку, свалил Бориса на пол и сам упал. Превозмогая друг друга, они сцепились на полу. Лифт медленно шел вверх, за стеклянными стенками лифта, как муравьи, передвигались человеческие фигурки. Дипломат болтался, как мячик в регби. Словно из аквариума, доносилась барочная музыка.

      Олег высвободил руку, потянулся к кнопке stop. Лифт остановился между этажами. Боря, тем временем, достал до ножа и нанёс удар, но Олег перехватил руку. Несколько секунд он лежал под Борей, тот схватил обеими руками нож, направив его в горло противника. Олег сдержал его руки. Гримаса исказила Борино лицо. Лишь хрип вырвался из его пропитого горла:

      – Врешь, гад, не уйдешь… я в танке горел… под Сталинградом! Отдай портфель… падла!

      – Да не горел ты ни в каком танке! – сверхусилием Олег перевернул руки Бори и воткнул нож в его шею Бориными же руками. Аккурат в желобок над ключицей.

      – Прости, брат…

      Борис захрипел, вытаращив глаз, обмяк.

      Собравшись с силами, Олег скинул Борин труп. Надо было сосредоточиться. Он убил человека, причем, в центре огромного города, в многолюдном месте. Сейчас сюда могут войти. Надо бежать, бежать – рефреном стучало у него в висках. Последний раз он посмотрел на Борю. Гримаса удивления застыла на его лице, из шеи торчал нож.

      Олег поднялся, перед зеркалом привел себя в порядок. На воротнике куртки была Борина кровь. Олег поднял портфель, достал платок, вытер воротник. Нож он не трогал, поэтому рукоять вытирать не стал.

      В холле восьмого этажа отеля «Мариотт» на Тверской открылись двери лифта. Олег вышел с портфелем в пустой холл.

      А в лифте осталась сидящая в странной позе фигура человека. Он словно бы медитировал, глядя сквозь прозрачные стенки лифта на этот продолжающийся человеческий маскарад, спиной к дверям, уткнувшись головой в противоположные стеклянные двери. Ветеран, мошенник, великий лгун и комбинатор Борис Кантор. Вошедшие старички немцы сначала приняли его за пьяного, но, приглядевшись, заметили под ним лужу крови, о чем и сообщили секьюрити.

      На окраине города, в своем районе, Олег достал пустую бутылку из портфеля, пару стаканов и разбил их об забор.

      В метро он ехал, поглядывая