Дремеры. Изгнанники Зеннона. Алина Брюс

та едва не упала в обморок от восхищения. Но чем больше я рассматривала полупрозрачные рукава, атласные манжеты и пояс, и жемчужные пуговицы на лифе, тем большая меня охватывала злость. Значит, дядя даже и не сомневался в том, какой ответ я дам, раз сделал заказ швее заранее.

      Что бы я ни решила, всё равно решал всё дядя.

      Почти безмолвно я перетерпела примерку, во время которой даже Нелла расщедрилась на комплимент. Платью, не мне. После чего платье забрали, чтобы ушить.

      Три дня спустя, день Нумма застал меня в особо подавленном настроении. После школы меня ожидала окончательная примерка платья. И, как всё окончательное, это вселяло в меня тревогу.

      Распрощавшись с Неллой, я двинулась по дороге к широкому крыльцу школы, с каждым шагом ощущая, как по мышцам разливается напряжение. Идеально прямая спина, вздернутый подбородок и высокомерный взгляд – маска, под которой Виру Линд узнавали в школе и которую я здесь не снимала почти шесть лет, с самого первого дня.

      В школу детей отдавали в десять лет, когда дар просыпался у всех. Наша была расположена в самом богатом районе Зеннона, неподалеку от Храмовой площади, поблизости от Красного моста через Венну. Дядя мог бы оставить меня на домашнем обучении, но это бы посчитали чересчур странным, – ведь школа давала не только знания, но и возможность завязать нужные знакомства. Не то чтобы приемной дочери Советника первого ранга это было так уж необходимо, но такова традиция. Тем более, что сам дядя учился именно здесь.

      В первый день я пришла в школу, чувствуя себя самозванкой, ожидая, что моя аномалия вот-вот откроется. Накануне дядя провел со мной двухчасовую беседу, предупреждая быть осторожной и советуя, как поступать в том или ином случае. С каждой минутой разговора мне всё больше казалось, что это безнадежная затея. Я провалюсь, не справлюсь и снова разочарую дядю.

      Но, вместо того чтобы смотреть на меня с презрением, которого я заслуживала, на меня пялились чуть ли не с обожанием. Да, в школе доставало детей Советников, но дочь Эрена Линда была всего одна.

      Все хотели со мной пообщаться, все хотели со мной дружить.

      На первом же перерыве одноклассницы позвали меня в одну из комнат отдыха, предназначенных для девочек. До этого я почти не общалась со сверстниками, – с каждым годом дядя сокращал круг нашего общения, пока на мое десятилетие за столом не оказалось ни одного ребенка. Несмотря на волнение, перспектива стать хотя бы немного своей меня так захватила, что, не задумываясь, я согласилась.

      Комнатка была милой, в лимонно-мятных тонах, с мягкими креслами и пуфами, расставленными вокруг трех столиков. Я сразу представила, как буду проводить здесь время со своими новыми подругами, и впервые за день улыбнулась.

      Но, помимо освежающего сока с печеньем, меня ждало кое-что еще.

      – А давайте сыграем в «Жабу»? – предложила одна бойкая белобрысая девочка, к верхней губе которой пристали крошки.

      Все дружно закивали, а у меня сердце словно скатилось в желудок. На тех редких праздниках, где были дети