Роковое увлечение. Екатерина Липс

провел рукой по ее спине, затем заботливо поправил одеяло и улыбнулся так нежно, что у девушки сжалось сердце. Она вдруг поняла, как сильно привязалась к этому очаровательному, душевному, заботливому человеку. Моник полюбила его еще в те дни, когда они не спеша прогуливались по тенистым аллейкам, прячась от яркого солнца, рассуждая на разные темы, находя все больше и больше схожих интересов, незаметно сближаясь и познавая друг друга. Эмоции, которые она испытала, посетив оперу, музеи, балы, в ее сознании навсегда были связаны именно с ним. И не важно, что в какой-то миг у нее мелькнула мысль использовать герцога как своеобразный мостик, дорогу в другую жизнь, манящую своими богатствами. Теперь все это отошло для нее на второй план, уступив место чистой, глубокой, искренней любви, способной на самопожертвование. Душу Моник терзали тревога, отчаяние, страх. Она не хотела слышать слова, которые герцог вот-вот должен был произнести. Он извинится, поблагодарит ее за приятно проведенное время и обязательно изобразит в ярких красках ее будущее, определенно с кем-то другим. Нет, пусть уж лучше он молчит. Недосказанность даст ей возможность домыслить, придумать, обмануться, быть может, умышленно. Пусть лучше во время их расставания царит многозначительная тишина. Пусть у нее, Моник, останется хотя бы призрачная надежда. А может, нет? Может, лучше сразу, сейчас расставить все точки над «i» и больше не терзать себя?

      Моник молча встала с постели и пошла за свою любимую ширму. Мишель тоже поспешил одеться. Девушка решила потихоньку собрать перед завтраком свои вещи. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что одна из служанок уже укладывает их. Но Моник тут же решила, что герцог дал такое распоряжение, дабы не затягивать их расставание. Служанка, покорно и аккуратно выполнявшая свою работу, не заметила смятения вошедшей в комнату девушки и молча продолжала начатое. Ни о чем не спросив, Моник поспешила выйти на балкон. Там о чем-то жарко спорили Мишель и Ален, утопая в клубах сигарного дыма, который, впрочем, тут же развеивал легкий летний ветерок. Герцог заметил девушку и шагнул ей навстречу. Он взял ее за руку и, усадив в плетеное кресло, стоявшее возле низенького круглого столика, произнес как бы между прочим:

      – Вот и закончились волшебные дни и ночи в Виши, как это ни печально. Теперь меня ждет утомительная дорога. И все же… я увезу отсюда приятные воспоминания о великолепно проведенном времени. Кроме того, мне удалось раздобыть здесь редкую птицу, которую я намерен взять с собой!

      Ален удивленно поднял брови и оглянулся по сторонам, ища клетку со сказочной птицей, доселе не попавшей в его поле зрения. Молодой герцог тем временем сел напротив Моник, поднес ее нежную тонкую руку к губам, но прежде чем поцеловать, спросил:

      – Ты поедешь со мной, моя сказочная птичка с чарующим, ни с чем не сравнимым голоском?

      Девушка растерялась: она никак не ожидала такого предложения, хоть и хотела, надеялась, мечтала о нем. Мишель застал ее врасплох, и она не смогла скрыть от него бурю эмоций, предательски заигравших на ее красивом личике. Ален тоже очень