Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава. Екатерина Романова

так брезгливо!

      – В мои, знаешь ли, планы тоже не входило создавать пару с неотесанной голодранкой из квартала неприкасаемых.

      Как он меня назвал?!

      − Что-о?! – прошипела, свирепея.

      К глазам прилила кровь, даже веко дернулось.

      − Да, это не обычные браслеты, поэтому…

      − Повтори, как ты меня назвал?! – перебила, не желая слушать оправдания.

      Да что там, я вообще не слышала, что он сказал после фразы про неотесанную голодранку. Магия хлынула сама. Виски заломило от невыносимой боли, глаза заполонило тьмой. Сквозь плотную пелену магического тумана, я едва разбирала, что творится. Воздух сгустился, накапливая мощное энергетическое поле, а затем раздался взрыв. Ментальная волна отбросила незнакомца к двери, хотя должна была прошибить им стену! Пользуясь замешательством, выбежала в коридор и бросилась на улицу, перепрыгивая через несколько ступенек. Эх, туфли забыла!

      Острые камни кусали мои голые пятки. Дорога усыпана щебнем и бежать по ней то еще удовольствие. Обернулась – никого, но все равно ускорилась, виляя по тесным улочкам. Трехэтажные домишки, хаотично разбросанные по кварталу, создавали для чужаков непроходимые лабиринты с тупиками, западнями и откровенно коварными закутками вроде того, в который я уткнулась.

      Да закуток сам по себе обычный: железная сетка забора, через которую можно перемахнуть, два переполненных мусорных бака с непередаваемым амбре, и поросшие мхом стены заброшенной больницы. Все бы ничего, но в темноте ночи ярко горел огонь в железной бочке, вокруг которой толпились господа откровенно бандитской наружности.

      − Опаньки, кто у нас тут! Иди сюда, цыпа, − осклабился первый.

      Попятилась и ударилась в чью-то грудь. Не заметила, что за спиной нарисовался еще один бандюган. Присмотрелась лучше и ужаснулась.

      Это не просто бандиты. Это мои знакомые бандиты и, вот незадача, я им крепко задолжала!

      Невинность.

      Да-да, кто в здравом уме согласится променять невинность на два пера из задницы дивноптицы? Разумеется, я не планировала отдавать долг натурой. Надеялась, что успею что-нибудь придумать, лишь бы зелье помогло. Зелье помогло, а вот мне вряд ли кто поможет. В общем, эта альтернативно одаренная девица, торгующая невинностью – я, стоит перед толпой кредиторов, и лихорадочно соображает, как рассчитаться.

      Беспроигрышный вариант – шарахнуть по ним ментальной волной, но вот незадача, я уже сделала это с наглецом в своей хибарке. На второй такой фокус у меня не хватит сил.

      − Парни, честное слово, сейчас вообще не вовремя! – протянула жалобно, надеясь, что гоблины и тролли войдут в положение. И, если тролли еще могут, то гоблины – вряд ли. Каждая девственница, лишенная, собственно, девственности, увеличивает их жалкие природные силы. А в квартале отверженных не действуют императорские законы, здесь довлеет право сильного. Кто сильнее, тот и Папа. − Может, подождете до завтра? И, кстати, вы определились, кому конкретно я буду отдавать долг?

      На мои плечи легли тяжелые ладони, кажется, огра, огромного мужика, не обремененного интеллектом, с