Мой Ванька. Том второй. Алексей Лухминский

как? – шёпотом спрашиваю её.

      – Успел ваш брат, слава богу. Тут, как мне кажется, стабильно.

      – В такой ситуации это уже неплохо.

      Выходим в коридор.

      – Что там, в двадцать четвёртой? – спрашивает Елена Михайловна.

      – Рецидив воспаления лёгких у почти вылеченной старушки. Кто такая Нюра?

      – Опять она что-то забыла? – вместо ответа сама задаёт вопрос Шитова.

      – Так… Ничего особенного. Просто полдня в палате было открыто окно, пока вечером его не закрыла Светлана Сергеевна. Результат я сейчас видел.

      – Сейчас, минутку… Лиза! – зовёт Елена Михайловна. – Последи за капельницей в смотровой.

      Лиза покорно идёт в смотровую.

      – Нюра – это многолетняя беда этой больницы, – рассказывает Шитова уже в коридоре. – Всё время что-то недоделывает, забывает, и всё такое. Как только её начинают ругать за прегрешения, она сразу кричит, что уволится. Сейчас санитарок днём с фонарём, все сразу пасуют, и всё остаётся по-прежнему.

      – Так, может, уволить ее к чёртовой матери? – осторожно спрашивает Павел.

      – А мыть этажи кто будет? – Шитова поворачивается к нему и укоризненно качает головой. – Мы с вами под руководством Александра Николаевича?

      – А давайте, я ночью всё помою, – вдруг вмешивается Ванька. – По крайней мере, чисто будет.

      – Ваня, ваш благородный порыв мне понятен, – старшая с улыбкой смотрит на него. – Я уже поняла, что вы всегда готовы подставить плечо. Только если уж вас использовать таким образом – лучше помыть кабину лифта. Вот Павел Николаевич говорит, что на выходных его отремонтируют и можно будет пользоваться, а кабина невозможно грязная.

      – Ну, Ванюха, ты попал… – подсмеиваюсь я. – С Еленой Михайловной не забалуешь.

      – Так я готов! Елена Михайловна, скажите, где взять тряпки, щётку, ведро, ну и мыло какое-нибудь. Моющих средств, наверное, ведь нет!

      – Пойдёмте…

      – Там женщина пришла… – сообщает охранник.

      – Ленка, наверно, – и Павел идёт встречать.

      Расположились перекусить. Вскипятили чайник. Такая милая, почти семейная обстановка.

      – Надо Ваню позвать, – спохватывается Елена Михайловна и, глядя на меня, говорит с укором: – Забыли вы про брата.

      – Это пока ваш сотрудник, – ехидничаю я. – Вам и разбираться.

      – Начальство всегда выкрутится! – в тон мне отвечает она и собирается выходить.

      – «Скорая» пришла, – докладывает охранник, практически вталкивая её обратно.

      Выходим встречать.

      – Принимайте жертву поножовщины, – хмуро сообщает фельдшер. – Удар в живот. Боялись не довезти. Думаю, большая потеря крови.

      Осматриваем парня. Одет более чем… Ясно – не сельский.

      – Я ничего… Я сейчас… – бормочет он, бессмысленно водя взглядом по нашим лицам. – Я сейчас… Только… папе… не надо…

      Кошмар… Рана от кровотечения залеплена обычным пластырем. Значит, всё там, внутри…

      Этого мне только и не хватало! Раза три я ассистировал в Булуне Николаю Фёдоровичу в похожих случаях, но сам ещё