Девушка из песни. Эмма Скотт

промолчал. Я встала из-за стола и села рядом с ним, но он вскочил на ноги.

      – Мне нужно воспользоваться ванной.

      Он вышел и закрыл за собой дверь. Я слышала, как он пописал и смыл воду.

      – И это тоже – заметила я, когда он вышел. – Ты постоянно хочешь пить и часто бегаешь в туалет.

      – Господи, Ви.

      – Но так и есть. И это заставляет меня задуматься. – Я с трудом сглотнула. – У вас в доме нет… водопровода? Воды?

      – Прекрати.

      – Ты можешь мне рассказать, Миллер. Знаешь же, что можешь.

      – Нет.

      – Можешь, я…

      – Забудь. Иначе не сможешь относиться ко мне как раньше. – Он закинул свой потрепанный рюкзак на плечо. – Мне нужно идти.

      – Прекрасно, – ответила я, притворяясь злой. – Увидимся завтра.

      – Ви… не будь такой, – устало произнес он. – Ты ничего не сможешь сделать, поэтому не нужно переживать.

      – Я сказала «прекрасно». Ты не хочешь об этом разговаривать, потому и я не буду. – Я демонстративно потянулась и зевнула. – Пойду спать.

      Он мгновение меня разглядывал, а затем кивнул.

      – Ладно. Увидимся завтра.

      – Ага.

      Миллер вылез в окно. Когда он пропал из поля зрения, я надела обувь, схватила толстовку и выглянула из окна. Миллер спрыгнул на землю и направился обратно в лес. Я мысленно сосчитала до десяти, затем как можно тише вылезла из окна и двинулась следом.

      Миллер маячил впереди темной, неясной фигурой, в тени разлапистых деревьев, загораживающих лунный свет. Было так темно, что я едва видела, куда ступаю. Я уже практически сдалась и решила повернуть обратно. Затем Миллер включил мини-фонарик, всегда привязанный к его рюкзаку, и его свет повел меня еще глубже в лес.

      Мы свернули на проселочную дорогу, которой, вероятно, когда-то пользовались лесничие. Сейчас она вся была в выбоинах и заросла травой. Миллер держался края, направляясь на северо-запад, в глубь леса. Интересно, есть ли здесь так далеко домики? С другой стороны Погонипского леса располагался гольф-клуб. Может быть, его мама работала там по ночам и сотрудникам предоставляли жилье?..

      «Неправильно. Все так неправильно».

      Рядом со старой проселочной дорогой стоял универсал. Старый, оливково-зеленый, с деревянными панелями. Ржавый. Помятый. В окнах вместо занавесок висели футболки. На приборной доске валялась смятая женская кофта, упаковки от фастфуда и пустые стаканчики. Машина сильно увязла в земле, будто так долго не двигалась с места, что стала частью леса. Сердце сжалось, как от удара в грудь. Эта машина не собиралась доставлять пассажиров в пункт назначения. Она и была пунктом назначения.

      Я выглянула из-за дерева, когда Миллер открыл заднюю дверцу автомобиля. Вытащил на землю переносной холодильник, открыл его и схватил бутылку с водой. Опустился на крышку холодильника и выпил всю бутылку. Его плечи обреченно поникли.

      Мои глаза наполнились слезами. Я вышла из-за деревьев на дорогу, где лунный свет сиял ярче всего.

      – Эй.

      Он испуганно вскинул голову и снова опустил