Девушка из песни. Эмма Скотт

отказывается. Она говорит, что тогда меня у нее заберут. Говорит, что, по крайней мере, машина по-прежнему наша. Да и не факт, что все обязательно узнают. Никто не видит, как я прячусь в лесу. У меня есть шанс.

      – А если вас выгонит лесничий?

      – Мама собирает деньги на депозит, а я помогаю.

      – Сколько времени это займет? Вы оба должны переехать сюда. У нас комнат более чем достаточно.

      – Нет, Ви.

      – Почему нет? Тебе не кажется, что твоя мама хотела бы… не делать того, чем занимается?

      – Да, – выдавил он сквозь стиснутые зубы. – Но она никому не доверяет. И я тоже.

      – Ты можешь мне доверять, Миллер.

      Жесткое выражение его лица смягчилось. Он хотел было ответить, но на моем телефоне сработал таймер.

      – Стирка. Сейчас вернусь.

      Я поспешила вниз, мимо кабинета, где бубнил телевизор и из-под двери лился голубоватый свет. Папа все еще был изгнан из спальни на раскладной диван, в то время как мама уютно устроилась в их огромной кровати.

      Я остановилась у двери кабинета. Можно попросить помощи у отца. Совета.

      Потом подумала, что он разбудит маму, потому что Миллер в моей комнате – в моей кровати. Они будут в бешенстве, начнут читать нам нотации.

      Значит, утром.

      В прачечной я переложила одежду в сушилку, а когда вернулась, Миллер, похоже, спал.

      Я подвинула стул под дверную ручку на случай, если родители вспомнят о моем существовании, и выключила свет. Легла рядом с Миллером и натянула на нас одеяло. Уютно устроилась на подушке, но Миллер открыл глаза.

      – Ви… – прошептал он.

      – Я здесь.

      – Что же мне теперь делать? – Его голос был хриплым, и мое сердце сжалось.

      Как будто вот-вот расколется на тысячи кусочков.

      – Спать, – ответила я, стараясь казаться храброй. Какой я и была, по его словам. – Мы что-нибудь придумаем.

      Он покачал головой.

      – Не знаю. Мы живем в автомобиле всего несколько недель, но мне кажется, что я там родился. Временами мне просто хочется, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.

      – Я этого не допущу. Ты мне нужен.

      – Ты не можешь никому рассказывать. Поклянись, что не будешь.

      – Миллер…

      – Поклянись, или я уйду прямо сейчас и никогда не вернусь.

      Он казался слишком измученным, чтобы двигаться, но я знала, что он поднимется и выползет из окна, если не пообещаю. Я зажмурилась, из глаз брызнули горячие слезы.

      – Клянусь.

      – Спасибо, Ви.

      Я подавила рыдания, прижалась к нему и обняла. От него пахло чистотой, такой теплый, но худой. Слишком худой.

      «Он похудел со времени нашего знакомства. Жизнь в машине его убивает».

      Миллер на секунду напрягся, а потом притянул меня к себе, и я положила голову ему под подбородок. Мы идеально подходили друг другу, как кусочки мозаики.

      Он глубоко вздохнул, и его грудь прижалась к моей щеке. Я слушала его сердцебиение, слишком быстрое, как мне показалось. Если бы я уже была врачом, то смогла бы помочь ему и не чувствовала себя такой беспомощной. Удары, казалось,