Война Калибана. Джеймс С. А. Кори

ершик на тряпицу и удалила из стволов остатки чистящего средства. Она уже смазывала механизм Гатлинга и систему подачи патронов, когда Мартенс наконец заговорил.

      – Знаете, – сказал он, – Торссон с самого начала служил во флотской разведке. После подготовительных курсов и академии первое же назначение – в штаб флота. Он знает только хиляков из разведуправления. Последний раз стрелял двадцать лет назад, когда шесть недель провел в учебке. Он никогда не командовал стрелками, не служил в боевом взводе.

      Бобби отложила бутыль со смазкой и начала сборку.

      – Очень интересно, спасибо, что поделились.

      – Так вот, – без запинки продолжал Мартенс, – что же вы такое вытворяете, если Торссон явился ко мне с вопросом, не сказывается ли еще ваша контузия?

      Бобби выронила гаечный ключ, но подхватила его другой рукой, не дав упасть на палубу.

      – Это официальный визит? Если нет, можете ва…

      – Это я-то? Я не умник из разведки, – отрезал Мартенс. – Я десантник. Десять лет службы, пока мне не предложили перейти в социопсихологическую службу. Степень получил сразу в теологии и в психологии.

      У Бобби зачесался нос, и она неосторожно потерла его. Запах ружейного масла дал ей знать, что смазка у нее теперь по всему лицу. Мартенс глянул на Бобби, но не замолчал. Она попробовала заглушить его голос, с громким лязгом состыковывая детали.

      – Я прошел муштру, тренажеры ближнего боя, боевые учения, – повысив голос, продолжал Мартенс. – Знаете, новобранцем я попал в лагерь, где моим первым сержантом стал ваш отец. Старший сержант Драпер, великий человек. Для нас, салаг, он был богом.

      Бобби вскинула голову и прищурилась. Знакомство с этим мозгоправом словно чем-то марало память отца.

      – Я не лгу. И будь ваш отец здесь, он бы велел вам меня выслушать.

      – Идите вы!.. – отозвалась Бобби. И представила, как поморщился бы отец, видя, что она за бранью скрывает страх. – Ни хрена вы не знаете.

      – Знаю, что, когда сержант артиллерии вашего уровня и боеготовности падает с ног при виде сопляка-посыльного, дело плохо.

      Бобби отшвырнула ключ, расплескав смазочное масло. Пятно расползлось по коврику, словно кровь.

      – Я споткнулась, черт вас побери! Мы шли на полном g, и я просто… упала.

      – А сегодняшнее совещание? Орать на штатских аналитиков, что десант умирает, но не сдается?

      – Я не орала, – сказала Бобби, сомневаясь, что говорит правду. Едва она вышла из конференц-зала, в голове у нее все смешалось.

      – Сколько раз вы стреляли со вчерашнего дня, когда чистили оружие?

      – Что? – Бобби почему-то затошнило.

      – Если на то пошло, сколько раз вы стреляли с позавчера, когда чистили его до того? Или еще раньше?

      – Перестаньте, – попросила Бобби, слабо отмахнувшись и подыскивая место, куда сесть.

      – Вы хоть раз стреляли с посадки на «Да-Джанг»? Мне известно, что пистолет вы чистите каждый божий день, а иногда и дважды в день.

      – Нет, я… – Бобби наконец плюхнулась на ящик со снарядами.