Здоровый оптимизм. Ольга Леонидовна Вербовая

на стоявший возле прикроватной тумбочки стул.

      – Приветствую тебя, Зинаида. Мунга сказала, что тебе уже лучше.

      – Да, вроде бы, – ответила я несколько рассеянно. – Только… я ничего не помню.

        Мой собеседник перевёл взгляд на доктора, словно спрашивая: как же так?

      – Всё в порядке, дядя Арбенс, – заверил его тот. – При таких травмах это вполне естественно.

        Тогда тот, которого назвали дядей Арбенсом, вновь посмотрел на меня:

      – Ты совсем ничего не помнишь? Как зовут? Где живёшь? Кто твои родители?

        Я попыталась вспомнить свой дом, маму, папу, других родственников – но нет – ничего не приходило в мою голову. Ни одного имени, ни одного знакомого лица. Мою память словно стёрли хорошим ластиком, не оставив даже разводов.

      – Нет, ничего.

        А сама подумала: что же мне делать? Может, если эти люди знают моё имя, они знают и фамилию, и даже адрес? Если так, то найти моих родных будет проще.

      – А вы знаете что-нибудь? – спросила я в свою очередь. – Кроме того, что я Зина?

        К моей неожиданности дядя Арбенс ответил:

      – Да, Зина, я знаю о тебе многое. Знаю, что тебе пятнадцать лет, что живёшь в Москве с родителями, но… – он вдруг замялся, и на лице его отразилась скорбь.

        Мне стало страшно. Неужели сейчас он скажет, что родителей у меня больше нет, что я совершенно одна? Готовая услышать самое худшее, я спросила дрожащим голосом:

      – Они живы?

      – Конечно, живы.

        Это прозвучало несколько пренебрежительно, так, словно дядя Арбенс хотел добавить: да что с ними сделается? Я уже даже подумала о том, чтобы обидеться, но сначала спросила:

      – А мне можно к ним?

      – Разумеется! – воскликнул он. – Ты же не в плену, в самом деле. Если хочешь, можем прямо сейчас отвезти тебя домой. Только…

      – Что только? – меня уже эти "но" стали порядком напрягать.

        Однако в этот раз дядя Арбенс был краток и прямолинеен:

      – Ты убежала из дома.

      – Убежала? Почему?

      – Видишь ли, Зина, твои родители много пьют. А когда напиваются, начинают драться. Вот и в этот раз они тебя жестоко избили. Прости, что мне приходится говорить тебе это.

        Я была крайне растеряна. Честно говоря, мне не хотелось возвращаться домой к пьющим предкам, к постоянным скандалам, к побоям. Но куда мне, пятнадцатилетней девушке, деваться ещё? В подвал? В детдом? На улицу?…

      – У тебя есть выбор, – продолжал дядя Арбенс, словно прочитав мои мысли. – Или вернуться к себе и жить по-прежнему, как ни в чём не бывало, или остаться у нас.

      – Остаться? – от неожиданности я едва не подавилась собственной слюной.

      – Да, Зина, ты можешь остаться. Разумеется, не просто так, а в качестве работника. Мы можем взять тебя на работу, а жить будешь здесь. Если, конечно, захочешь.

        Работа с жильём… Предложение показалось мне, пожалуй, заманчивым. Только… я ведь даже не знаю, где сейчас нахожусь. Вдруг это какой-нибудь бордель? Кто-то,