Мигом одним. Константин Марков

забыть своего прошлого. Того прошлого, что привело меня на Патомское нагорье. Спасибо вам, кто бы вы ни были, за ваш дар, за новую жизнь.

      Да, я жив, но, на сколько я жив? Тихо, как сквозь вату я слышал грустные голоса родителей и знакомых Сергея, что приходили его проведать. В один из таких дней случилось чудо. Я, наконец, стал слышать голоса людей как привычно.

      – … Изя, неужели это все, что ты смог сделать?

      – Володя, не шипи. Веришь, сделал все аккуратно. Мне еще до операции сказали, что он летчик истребитель. Я, через пятимиллиметровую дырочку в черепе, шесть часов удалял гематому. Я ж помню, как ты с ним носился.

      – Ты вспомнил его?

      – У меня же память фотографическая. Напоминаю, если тебя склероз пробил.

      – И сколько ждать?

      – Не знаю. Мозг дело тонкое. Это не задница – прогнозировать сложно.

      Я открыл глаза. Больно резануло ярким светом. Прикрыв веки, я немного подождал и опять открыл глаза. Теперь стало легче. Повращав глазами я нашел два вертикальных пятна. Глаза резало нещадно. Я опять их прикрыл. Попытался повернуть голову. Не получилось. Голова жестко была закреплена. Пошевелил кистью. Рука привязана за запястье.

      – Вера, мать твою, где ты ходишь. Вон у пациента глаза пересохли, закапай.

      Рядом процокали каблучки. Позвенели склянками. Мне открыли глаз, и я близко увидел пипетку. Моментально вспомнилось, как Ферзь меня ослепил. Голова рефлекторно дернулась. Девушка громко вскрикнула и отпустила веки.

      – Вера, у тебя с головой все в порядке? – Загрохотал голос Изи.

      – Израэль Мойшевич, он головой дернул. – Испуганным голосом сказала Вера.

      Я открыл глаза. Видно слезная железа заработала, по этому случаю веки открылись без такой сильной рези как предыдущий раз. Надо мной склонилось двое. Судя по курчавым волосам и явно еврейскому носу, стоящий справа был названый Израэль Мойшевич, второго я тоже узнал, это был Шепшин Владимир Егорович. Именно он помог Сергею с поступлением в Качинское.

      – Юноша, как самочувствие? – Спросил Изя.

      – Как после катапульты. – Проскрипел я натужным хрипом пересохших связок. – Что со мной?

      – Позже Сережа я тебе все расскажу. – Сказал Шепшин. – Твоя главная задача, на сегодня, продержаться в стабильном состоянии двое суток. Как только это произойдет, я перевезу тебя в свой госпиталь. Там я тебя за месяц поставлю на ноги. Отдыхай пока.

      Мне закапали глаза, и я опять уснул, провалившись в воспоминания Сергея. Я заново проживал его жизнь. Вечером пришли Серёжины родители и его младший брат. Мать плакала, отец стоял хмурый с красными глазами, Кирюха выглядел испуганным. Мне было жаль этих людей. Я не стал им гундеть про то, что я совершенно другой человек, а не их сын. Услышав такое, могут из склифа в кащенко отправить. И наверно будут правы, я бы сам в такое не поверил.

      Через пару дней Шепшин перевез меня в военный окружной госпиталь. Сразу, по прибытии я был подключен к разным приборам. Опутав всего проводами, воткнули две