.

человек. Это дело Инквизиции.

      * * *

      За окном уже смеркалось, а из учительской, куда согнали весь школьный персонал, так никого и не выпустили. Инспектор оставил четырех полицейских – двое сидели здесь же и следили, чтобы никто не переговаривался, а еще двое остались с детьми, которых согнали в спортзал.

      Директор Фоули пробовал протестовать, но безуспешно – полицейские пожимали плечами, приказ мол.

      Пообедали прямо в учительской бутербродами с селедкой и жидким чаем. В туалет выпускали строго по одному и с сопровождением. Зато Лео умудрился немного поспать прямо за столом перед машинкой, уронив голову на скрещенные руки – сил уже не было просто никаких.

      Разбудил его от беспокойного и прерывистого сна поднявшийся ропот и стук мебели, в учительской повскакивали со стульев. Лео вздрогнул, вскинулся и обвел директорский кабинет сонным взглядом. Потом встал и тоже подошел к окну.

      За окном, что выходило на крыльцо школы и широкую Лавровую улицу, остановилась машина. Из тех новых, дорогущих, с артефакторными двигателями, работающими на чистейшем абсолюте. Лео видел их несколько раз – они неслышно двигались по улицам, освещая грязь и растрескавшиеся булыжники мостовых голубоватым сиянием переработанного топлива, струящимся из-под колес.

      Правда обычно эти машины были сдержанного серого или черного цвета, госслужбы использовали синий, а эта была алая – даже в сумерках алая – чистого, яркого киноварного цвета. Двери и капот густо покрывали, наслаиваясь друг на друга, сверкающие золотом печати и сигилы со священными именами.

      – Ого… – сказал математик Викториус Монро. – Господь всемогущий, кого же к нам прислали?

      – Кого б там ни прислали, пойду встречать, – с тоской ответил директор, встал и вышел, хлопнув дверью.

      От этого хлопка штукатурка посыпалась с потолка.

      Лео, забывшись, приплющил нос к окну. Тот немедленно отозвался резкой болью. Половину сигил, покрывающих машину, даже он не понимал – охраняющие, запирающие… какие-то неизвестные, что-то вроде зеркального вейла… нет, не разглядеть. Потом стандартные инквизиторские печати чистоты и защиты, ну и конечно на дверце машины – щит с анаграммой инквизиции: багровая пятилепестковая роза Гибуры и черный крест со вписанной буквой I. Видимо приехавший дознаватель, кем бы он ни был, очень заботился о своей безопасности. Или его начальство заботилось о ценном сотруднике.

      Дверь открылась, на мостовую спрыгнул охранник в серой шинели Санкта Веритас – собственной гвардии инквизиции. Обвел пустынную улицу бдительным взглядом – подходить и пялиться на машину с розой и крестом дураков не было.

      Следом за охранником выбрался тощий мужчина в такой же форменной шинели. Лео ожидал и на нем увидеть какие-нибудь печати, но мужчина был самый обычный, ростом чуть ниже охранника, смуглолицый, с гладкими черными волосами, собранными в хвост. Похоже, что ибериец, как и падре Кресенте.

      Навстречу дознавателю вышел директор Фоули, наспех накинувший пальто. Краткий разговор, и