И всех их создал Бог. Джеймс Хэрриот

нести финансовую ответственность.

      Однако письма со штемпелем юридической конторы я так и не получил. Почти на месяц Максвелл вообще исчез с моего горизонта, и я, привыкнув регулярно посещать его ферму, пришел к выводу, что он сменил ветеринара. Значит, по моей вине мы лишились хорошего клиента. Мысль тоже малоутешительная.

      Затем в один прекрасный день зазвонил телефон, и Роберт Максвелл сказал все тем же спокойным тоном:

      – Приехали бы вы, мистер Хэрриот, посмотреть одну мою корову. Что-то с ней неладно.

      У меня от облегчения даже ноги подкосились. Ни слова о прошлом, а обращение за помощью, словно ничего не произошло. В йоркширских холмах немало найдется фермеров с чутким сердцем. Максвелл был одним из них. Во мне вспыхнуло горячее желание выразить ему свою признательность делом.

      Вот если бы я сумел вылечить серьезно заболевшее животное быстро, а главное – эффектно! На этой ферме мне предстояло наверстывать и наверстывать.

      Роберт Максвелл встретил меня с обычной мягкой вежливостью.

      – Хороший дождичек вчера выпал, мистер Хэрриот, а то трава совсем уж жухнуть стала.

      Словно и не было моего последнего трагического визита.

      Корова оказалась крупной, фризской породы, и при первом же взгляде на нее все мои надежды на эффектное исцеление вмиг улетучились. Отощалая, с выгнутой спиной, она тупо смотрела на перегородку. До чего же мне бывает страшно, когда корова вперяется глазами в перегородку! Она словно не заметила нашего приближения, и я тут же поставил предварительный диагноз: травматический ретикулит. Проглотила проволоку. Придется ее оперировать, а после моего недавнего подвига в этом коровнике такая возможность меня отнюдь не вдохновляла.

      Однако, когда я начал осмотр, привычная картина никак не складывалась. Рубец работал нормально – в моем стетоскопе слышались чавкающие звуки и бульканье. Когда же я ущипнул ее за холку, она не закряхтела, а только слегка покосилась на меня и снова уставилась на перегородку.

      – Худая она что-то, – сказал я.

      – Оно так. – Роберт Максвелл хмуро смотрел на корову, засунув руки вглубь карманов. – А почему, ума не приложу. Корм получает самый отборный, а тут вдруг за последние дни начала худеть.

      Пульс, дыхание, температура – нормальные. Да, есть над чем поломать голову.

      – Сперва я подумал, что у нее колика, – продолжал фермер. – Все норовила брыкнуть себя в живот.

      – Брыкнуть в живот?.. – Что-то зашевелилось в глубине моей памяти. Это же один из симптомов нефрита!

      И словно в подтверждение моей догадки, корова задрала хвост и выпустила в сток струю кровавой мочи. Я поглядел на лужу позади нее. В крови плавали хлопья гноя, и хотя мне стало ясно, что с ней, меня это не утешило.

      Я повернулся к фермеру:

      – У нее с почками непорядок, мистер Максвелл.

      – С почками? А в чем дело?

      – Они воспалены. В них проникла какая-то инфекция. Называется эта болезнь пиелонефрит. Возможно, задет и мочевой пузырь.

      Фермер пожевал губами:

      – А это серьезно?

      Ах,