Славное имя. Юрий Васянин

отделался от него неопределенным ответом:

      – Мне трудно прямо сейчас дать вам ответ. Я попробую решить ваш вопрос на ближайшем правительственном заседании.

      Когда лакей пригласил Керенского пройти к Романовой, то он, резко подскочив как на пружинах, проследовал за ним. Войдя в комнату, министр юстиции увидел, что государыня, потрудившись над туалетом, выглядела очень изящно.

      Керенский рассыпался в комплиментах:

      – Хорошо выглядите, Александра Федоровна. Любо дорого на вас смотреть!

      Романова, чуть-чуть вспыхнув, мягким жестом указала на кресло.

      – Спасибо, Александр Федорович, присаживайтесь.

      Керенский вальяжно развалился в кресле. Его лицо приняло строгое выражение.

      – У меня к вам имеется несколько вопросов, Александра Федоровна. Скажите, какую роль вы играли в политической жизни страны и в назначении людей на министерские должности.

      В глазах Аликс потемнело, но она не вспылила и смогла удержать себя от резких слов.

      – Я поняла, что вы имели в виду, задав мне этот вопрос, но я могу вам сказать, что это все досужие домыслы. Я разочарую вас, сказав, что между мной и мужем отношения всегда были открытыми. Мы никогда и ничего не скрывали друг от друга, поэтому, когда мой муж отсутствовал в столице, я иногда вынуждена была выполнять его мелкие поручения, но не более того, Александр Федорович.

      Государыня ответила с таким спокойствием и твердостью, что Керенский удивился. Он, беззвучно покивав головой, взглянул в лицо государыни, пытаясь понять, что таилось в необычном блеске ее глаз.

      В это время с прогулки величавой походкой вернулся Романов. В тот день он выглядел подтянутым, радушным, и с обаятельной улыбкой. Впрочем, государь выглядел так всегда, и он не хотел меняться в связи с новыми обстоятельствами в его жизни. Романов взглянул на Керенского добродушно прищуренными глазами, протянул ему руку, и они приветливо поздоровались.

      – Николай Александрович, вы знаете, что по вашему делу ведется следствие, – вежливо обратился Керенский к Романову. – Поэтому я должен у вас изъять все документы, которые могут понадобиться для следственной комиссии.

      – Вы можете взять себе все что хотите, – простодушно махнул рукой Романов.

      – Я уже поручил Кобылинскому, чтобы он забрал у вас нужные бумаги.

      После ухода Керенского, Коровинский с Кобылинским пришли в рабочий кабинет Романова. Ники подвел их к огромному ящику с документами и стал помогать разбирать аккуратно сложенные бумаги. В какой-то момент он взял сверху конверт и сказал, что это письмо частного характера. Романов хотел бросить его обратно в ящик, но Коровинский вдруг цепко ухватился за конверт рукой. И получилось так, что каждый потянул его к себе. Романов, рассердившись, выпустил бумагу из рук.

      – В таком случае, я иду гулять в сад, – раздраженно бросил государь.

      Вскоре наступили теплые дни, и теплое весеннее солнце испепелило на полях потемневший снег. Земля проснулась, зацвела верба, фиалки, лютики. В природе всполошившиеся