Славное имя. Юрий Васянин

нравился. Ники, отметив про себя, что улыбка и глаза Керенского стали выглядеть липкими как грязь, непринужденно поспешил сменить тему разговора:

      – Как дела на фронте, Александр Федорович?

      – Русской армии сейчас очень трудно на фронте, – досадуя, поморщился Керенский.

      – Будем надеяться, что скоро все направится, – тяжело вздохнул Ники, и вдруг попросил: – Дайте мне полк, я буду биться за Россию.

      Однако Керенский оставил просьбу Романова без удовлетворения.

      “На нет и суда нет. Придется изыскивать какие-то иные пути“, – подумал про себя Ники.

      Государыня, оглядев непрошенного гостя строгим пытливым взглядом, хотела что-то сказать ему, но не произнесла ни слова. Ей не по душе пришелся новый министр юстиции.

      Керенский, поклонившись, покинул Романовых, отметив про себя, что бывший царь очень добрый, простой и может легко очаровывать людей. Еще его поразил чистый свет синих глаз Романова. Впрочем, многие отмечали в Романове удивительные черты характера. Он обвораживал всех, с кем его сталкивала судьба. Ники от рождения унаследовал от отца сдержанность и спокойствие, а от матери исключительное обаяние. Он имел открытый и жизнелюбивый характер.

      Вскоре, Романовых, не смотря на обещание Керенского, резко ограничили в свободе и в связи с внешним миром. Вся корреспонденция, приходившая в адрес царской семьи, стала проходить через руки дворцового коменданта. После ареста каждый шаг, каждое движение перестали принадлежать Романовым, ими стали распоряжаться другие люди. Царской семье разрешалось только гулять в парке с утра до вечера, работать на огороде или кататься на лодке.

      В свободное время Ники читал английские, французские журналы или русские газеты, где было написано много лжи и неправды про него и жену. Иногда солдаты или офицеры даже специально подкидывали Романовым газеты с отвратительными статьями и тайно наблюдали за ними, какое впечатление это произведет. Романов, читая грязные статьи, прекрасно понимал, что это же читает весь русский народ, и что ложь на многие годы вперед станет правдой. Но, испытывая сильные мучения Романов, все же надеялся, что со временем шелуха лжи отвалится и останется только сущая правда. Вместе с этим государь переживал и о будущем России. Его волновала судьба русского народа и русской армии. Он часто делился своими впечатлениями о событиях в стране со своими приближенными, и они разделяли с ним эту боль.

      В конце марта Александр Федорович снова навестил Царское Село. После приветствия и дежурных слов Керенский сразу же перешел к делу.

      – Люди требуют, чтобы мы посадили вас вместе с семьей в Петропавловскую крепость.

      Ники вскинул на Керенского удивительно синие глаза, по его лицу промелькнула черная тень.

      – Кто требует? Зачем? Какая глупость! Мне кажется, что Романовы делают все, чтобы успокоить ситуацию в стране.

      Заметив в глазах Романова удивление, и растерянность и испытывая от этого полное удовольствие, Керенский торжествующим тоном продолжил:

      – Николай Александрович,