Славное имя. Юрий Васянин

был бы блестящим правителем России, в отличие от меня. Помню, как-то я принимал какого-то чиновника в присутствии Алексея. Чиновник сидя протянул руку сыну, чтобы поздороваться, но Алексей убрал свою руку за спину и только когда чиновник встал Алексей пожал ему руку.

      – А помнишь, один многодетный чиновник пожаловался на низкое жалованье? Ты ему его повысил, а стоявший рядом Алексей увеличил его жалованье еще и от себя лично.

      – Да помню. У нашего сына добрая душа.

      – Ты такой же он весь в тебя.

      – Алексей однажды сказал, что когда он станет царем, то сделает все, чтобы не стало ни бедных, ни несчастных.

      Они недолго помолчали.

      – Как и где мы теперь будем жить? – тихо спросила Аликс.

      – Будем жить, как все живут. Уедем куда-нибудь в Крым или Костромскую губернию, – с легким сомнением ответил Ники, и несколько секунд помедлив, вежливо спросил – Однако, мне хотелось услышать твое мнение по этому поводу?

      – Я со всем согласна с тобой, Ники.

      Лицо Романова помолодело, морщинистый лоб расправился.

      – Я передала твою просьбу казакам, чтобы они сняли с погон твои вензеля, но они наотрез отказались это сделать. И даже пригрозили, что погибнут за нашу жизнь. Я уговорила их не делать этого ради нашего спокойствия.

      – Им все равно придется снять погоны с плеч, потому что на них стоят мои вензеля.

      Романов виновато развел руки в стороны.

      – Пойдем к детям. Они заждались нас, – улыбнулась Аликс слабой улыбкой.

      Оказавшись в детской, Романов заулыбался во все бородатое лицо и его добрые лучистые глаза заиграли. При появлении отца лица детей просветлели. Они с горячей любовью поглядели на своего родителя и прочитали в его синих глазах безграничную отцовскую любовь и заботливость. Теперь родитель был рядом, и это стало самым важным для них.

      Романов распрямился и почувствовал, как непомерная тяжесть свалилась с его сердца. Спасением от тоски и печали для него была семья, с нею он забывал все свои невзгоды и беды. В эти минуты он жил ничего, не замечая и ни о чем не задумываясь. Только семье он мог выразить свои чувства и ощущения. Постепенно горячая волна счастья наполнила его грудь, и смертельная усталость прошла. Он почувствовал себя от всего свободным и даже почувствовал себя немного молодым. Но это все давалось ему огромным трудом.

      – Я счастлив вас видеть, дети мои, – лицо Ники прояснилось, на глазах сверкнули слезы.

      – И мы очень рады, папа, – искренно ответила Мария.

      – Как вы себя чувствуете? – отец посмотрел на них добрым любящим взглядом.

      – Все хорошо папа, не беспокойся ни о чем.

      Романов вдруг содрогнулся, прикрыв глаза ладонью. Веки Марии дрогнули.

      – Что с тобой? – испуганно воскликнула дочь.

      – Ничего, – ободряюще улыбнулся в бороду отец и, отведя руку от лица, виноватым голосом сказал: – Милые, родные простите меня. Я очень виноват перед вами.

      В глазах бывшего царя помутилось, он с трудом видел перед