Алая Завеса. Наследие Меркольта. Роман Александрович Покровский

Ривальда, – прошептал Юлиан.

      – Мёртв и сам виновник того торжества.

      – Не совсем.

      – Это почти то же самое.

      Нельзя быть мёртвым на половину или на треть. Человек либо мёртв, либо жив – третьего не дано. Юлиан своими глазами видел отражение Молтембера – его лик, напоминающий лицо смерти. И, пусть он находился по ту сторону бытия, он определённо не был мёртв. Ни на десятую, ни на сотую долю.

      – А про Меркольта вам известно что-нибудь? – спросил Юлиан.

      – Меркольт… Спросишь ты тоже иногда. Я искренне извиняюсь перед тобой, но во времена его злодеяний я не жил. Подозревать в чём-то Меркольта есть то же самое, что подозревать Александра Македонского. Или, к примеру, Карла Маркса или Иоганна Моцарта. Или Юлиана Мерлина. Абсурд же?

      Всё происходящее в Свайзлаутерне – сплошной абсурд.

      – Но Меркольт основал культ Халари, у которого было много последователей, – сказал Юлиан. – Возможно, они есть и сейчас.

      – И ты видишь какую-то связь между сектой, убийством мэра и покушением на тебя?

      – Выходит, была какая-то секта?

      – Может, и была, Юлиан. Когда-то очень давно. Но я ничего – повторяю, ничего о ней не знаю. И, если бы знал, был бы сторонником того, что все тайны, окружающие Меркольта – художественный вымысел. Временами я сомневаюсь, не вымысел ли и сам он.

      – Вы слышали о книге Багумила Дебровски «Откровения Меркольта»?

      Уэствуд повернул налево.

      – Приходилось, – ответил инспектор.

      – Весьма странно, потому что Лиам Тейлор говорил мне, что это не очень известная книга.

      – Не сказал бы. Видишь ли, этот Тейлор рос тогда, когда эта книга была уже запрещена.

      – «Откровения Меркольта» запрещены? Надо же… «Лёгкое чтиво для подростков, написанное второсортным писателем из восточного Союза». С каких пор такие книги запрещают?

      – Не читал, поэтому не могу сказать. Возможно, она пропагандировала какие-то нездоровые идеи, поэтому её решено было прикрыть. Вышла она где-то в пятидесятые, на польском языке и в мягкой обложке, и, сам понимаешь, ни у кого интереса не вызвала. Но однажды… Багумил Дебровски был найден мёртвым в своей квартире – без каких-либо следов насилия и симптомов. Просто умер и всё.

      – Роковые часы, – прошептал Юлиан, и сам испугался своей же зловещей интонации.

      – Очень похоже. Тогда-то всё и началось. Дух Меркольта пришёл за тем, кто его потревожил или оклеветал. Говорили о проклятии. Естественно, всем стало интересно. Книгу перевели на немецкий и английский, и она стала бестселлером. Правда, всего лишь на год. Люди читали её, но никакое меркольтово проклятье не давало о себе знать. После того об «Откровениях» благополучно забыли. В семидесятых же, насколько помню, книгу запретили. Случился очередной кратковременный бум, но он так же бесследно угас.

      – И вам было совершенно неинтересно?

      – Я похож на того, кто в молодости был бунтарём? – спросил Глесон и повернулся, продемонстрировав Юлиану своё лицо.

      Более простодушное лицо было сложно себе представить. Но внешность