«Дожить до смысла жить». Петр Альшевский

в условиях бесконечных нападок весьма горька. Свобод в мои последние школьные годы прибавилось, «Капитал» Карла Маркса хоть перед директорским кабинетом на табурете читай, а в отношениях с девочками по-прежнему никакой вольности. Красные солдаты идут…

      Тарушанский. Достойного человека конвоируют.

      Алтуфин. Винтовки у них на плечах. Штыками в спину не тыкают. Комиссара, может быть, охраняют. Почему бы в середине не комиссар?

      Судрогин. Аккуратно вы языками. К нам не обратятся – молчите.

      Арестант – подтянутый тридцатилетний Прядилов. Сермяжные Чакин и Лубудин его конвой.

      Лубудин. Здравствуйте, товарищи! Как настроение, грустить сейчас причин уже нет?

      Тарушанский. Для печали всегда повод найдется.

      Лубудин. Но ведь народная власть в стране! Радость для народа безбрежная!

      Тарушанский. До окончательной победы трудов приложить придется…

      Чакин. Контра в покое нас не оставит. И пайки у нас маленькие.

      Лубудин. Внутренние сведения незнакомцам не выдавать! Расстрела за болтливость тебе захотелось?

      Чакин. Не удержался, не прав… граждане они сомнительные, документы бы у них посмотреть.

      Лубудин. Тебя своего задания недостаточно?

      Чакин. Я его выполняю, а попутно…

      Лубудин. Не надо нам попутно. В поезд сажаем и везем.

      Тарушанский. Как понимаю, вы в Курган направляетесь?

      Чакин. Куда поезд повезет, туда поедем… почему интересуемся? Из дворян?

      Тарушанский. Барабанного производства я мастер. На станции нашу продукцию продаю. Звуки она издает, европейского уровню не уступающие. За стакан крупы вместе с палочками забирайте. Крупу вам в пайке выдают?

      Лубудин. Питание у нас отлаженное. Так едим, что из-за стола еле встаем!

      Чакин. А около стола князья за хлебные крошки танцуют.

      Лубудин. Князей приказано в расход. Не создавай впечатление, что мы приказам не следуем.!

      Чиркулева. Строгие у вас отношения.

      Лубудин. Дружеские!

      Чиркулева. Мой муж тоже солдатом стал, поэтому мы с ваши навроде одной семьи. Афанасий Чиркулев! Не с вами он служит?

      Чакин. Заурядному лапотнику к нам не попасть. Люди подбираются сугубо идейные.

      Чиркулева. А я за простых солдат вас приняла…

      Чакин. Простым бы не дали задание врага революции конвоировать. Судрогин. Провинился он перед нашей святой революцией, сразу по нему видно… оправдать себя, думаю, он изощренно пытался.

      Чакин. Пару слов сказал и замкнулся.

      Судрогин. Вину признаю, расстреливайте, эти слова?

      Чакин. Сказал бы он так, мы бы у нас во дворе в момент его расстреляли!

      Лубудин. Трепаться, ты погоди, я тебя отучу…

      Чакин. Он сказал, чтобы к товарищу Бильскому в Курган мы его везли!

      Лубудин. Ну что же за олухов Русь рождает. Мне бы на рельсы тебя столкнуть, но правила конвоирования запрещают, вдвоем конвоировать мы обязаны!

      Чакин. На рельсы