«Дожить до смысла жить». Петр Альшевский

навести.

      Изяслав. Наведем.

      Гношева. Чем наведем?

      Изяслав. Ножами.

      Гношева. Ими бы неплохо, но долго… мне завтра на работу идти.

      Изяслав. В магазин?

      Гношева. Да, пойду фрукты с овощами в подсобке перебирать. А куда мне идти? Втайне от тебя на прекрасную работу я не устроилась.

      Изяслав. На работу тебе только завтра…

      Гношева. Сегодня отдохнуть я желаю.

      Изяслав. Но про кладбище не я тебе сказал – ты мне сказала!

      Гношева. У меня промелькнуло, но я подумала, сколько трудов прикладывать надо, и на другой раз, наверно.

      Изяслав. А бурьян?

      Гношева. К зиме он сам пропадет.

      Изяслав. Зимой на могилу поедем?

      Гношева. А чего зимой нам там делать?

      Изяслав. На могилу без бурьяна посмотрим.

      Гношева. Не дойдем мы до нее в зимние дни. У нашего подъезда дорожки иногда расчищают, а до кладбища руки не доходят – не Ваганьковское оно. На Ваганьковском знаменитые русские люди лежат. А на нашем кто? Бабушка Нюра да прочая пустота типа слесаря Худобина и разнорабочего Хорькова.

      Изяслав. А на Ваганьковском кто? Кто из тех, кому я могу знать?

      Гношева. Высоцкого знаешь?

      Изяслав. Не знаю.

      Гношева. Он песни хриплым голосом пел и в кино про альпинистов играл. И про ментов у него было. «Место встречи изменить нельзя». Мы же с тобой года два назад смотрели.

      Изяслав. Фильм со стрельбой мы и вчера по телевизору видели. Почти каждый день смотрим. Как я запомню, что два года назад по телевизору шло? Я не компьютер – у меня не та память! Это за Вовой Гусевым я повторяю. Как к нам придет, всегда что-нибудь умное скажет.

      Гношева. Твою дружбу с Вовой я одобряю.

      Изяслав. Мне шестнадцать, а ему двадцать пять…

      Гношева. Со взрослым, можно сказать, мужчиной парню твоих лет редко дружить выпадает. Ты используй – набирайся от него изо всех сил.

      Изяслав. Я бы его о девушках послушал… он о них не говорит. Только о русской идее сядет и без конца. Ты не боишься, что я от него заражусь?

      Гношева. Его бескрайней любовью к России?

      Изяслав. Псориазом! У него лицо, тело – не хочу, но глаза отвожу. Мне и так слышно, что он мне говорит.

      Гношева. Правильно говорит. Необходимые вещи до тебя доносит.

      Изяслав. Россия мощнее всех, Россия сильнее всех…. а с кем из этих всех он хотя бы разговаривал? Французы, канадцы, нет с ними общения… мы у нас в школе метрах в трех встаем и плюемся. Я попал, ты не доплюнул – я победил. Можно понять, кто лучше. А он как определяет, что мы выше всех?

      Гношева. Он книги читает.

      Изяслав. Наши книги? О себе кто плохо скажет… я Никодимову плевком в лоб, а он раззвонил по школе, что не я в него, а он в меня слюной без промаха засадил. Если бы он подох, я бы от счастья до неба подскакивал! Пролетающего журавля бы сбил и смеялся! Журавль, как самолет, на земле бы не дымился. Дым у самолета от чего?

      Гношева. От огня.

      Изяслав. А огонь?

      Гношева.