«Дожить до смысла жить». Петр Альшевский

уверюсь – в дверь постучу.

      Прядилов. Стучи вполсилы.

      Зинягин. Не стану же я с размаха кулаком по ней бить. Василия вынесем и в деревню, отца Гаврилу трясти… встреча с родной деревней. С крестившим меня святым отцом. Аж дух захватывает, как я соскучился!

      Третье действие.

      В темной комнате невзрачного батюшки.

      Прядилов. Глаза у вас, батюшка, не любовью полны.

      Гаврила. Наблюдайте, что наблюдаете. Встречать вас в высшей степени милостиво я не обязан.

      Прядилов. Вы же священник.

      Гаврила. Приходите в церковь, но не домой. Крестьяне-то здешние, а вы? Три поколения русской интеллигенции, заявившееся православную веру клеймить?

      Прядилов. Свобода совести у нас в России объявлена. Если за предпочтение византийского направления вас обругивать будут – скажите, и я лично Ленину напишу.

      Зинягин. Кровопийце кремлевскому!

      Гаврила. О власти ты… зачем так?

      Зинягин. В машине мы о вас говорили и до нас доходило, что батюшка вы, видимо, красный. Мнение о Ленине положительное вы имеете?

      Гаврила. Ты знаешь мой ответ. Из-за заботы о судьбе храма иной невозможен. На автомобиле, значит, ко мне приехали?

      Тарушанский. На угнанном. Когда угоняли, я волновался, но все получилось.

      Гаврила. Помимо некоторого гнева, в растерянность меня ваш приход погрузил. А вы ко мне вдобавок на автомобиле, к тому же ворованном… к великим целителям на чем только не добираются – на корабликах, на верблюдах, но я этим не знаменит. Могу обвенчать, провести отпевание, немного могу. (Чиркулевой) Твоему мужу я зубодера в городе посоветовал.

      Чиркулева. Дантиста Бейхмана.

      Гаврила. Удалил он ему, не прогнал за малостью оплаты?

      Чиркулева. Из города мой возлюбленный муж прибыл уже без зуба.

      Гаврила. Бейхман – зубодер исключительный… двурукий. Обеими руками рвать может. Я, говорит, не левша, но вам, батюшка, левой я дерану… болела у него правая. Вывихнули, когда волокли.

      Прядилов. Еврейский погром приключился?

      Гаврила. Пылавшие в народе огонь до убийств, хвала Христу, не разгорелся. Бросили Бейхмана. Не дотащили, куда собирались. На меня волнения не валите, я не подстрекал.

      Алтуфин. Вы евреям приятель…

      Гаврила. Я?

      Алтуфин. С вашим зубом к еврейскому стоматологу вы направились.

      Зинягин. А к какому? От зуба тебя и кузнец, поплевав на ладони, избавит, а тонкие умельцы лишь евреи.

      Гаврила. Окрестные священнослужители к чеху Гаврочеку ходят. Но я свои зубы господину Эфраиму Бейхману препоручил.

      Прядилов. Любовь к евреям вы перед нами не выпячивайте. Мы не из ЧК.

      Алтуфин. На сей раз, да, не оттуда.

      Гаврила. Четкой определенности, я вижу, вы не сторонники. Иногда вы из ЧК, а иногда… «выйдя из пределов Тирских и Сидонских, Иисус опять пошел к морю Галилейскому через пределы Десятиградия». Красиво апостол Марк написал?

      Алтуфин. Не про