Любовь от боярыни Морозовой до революции семнадцатого года. Лариса Розена

Пишу, дописываю. Сейчас пошлю с девушкой записку ей от твоего имени! – сдался друг.

      Евфросиния, не мешкая, собралась и отправилась в путь на хозяйской тройке. Кучер быстро доставил её до нужного места. Она бойко вошла в ворота, постучалась в дверь. Вышел лакей:

      – Кто Вам, барышня надобен? – задал он ей неожиданный вопрос. Девушка без смущения назвалась подружкой хозяйкиной дочки Верочки и умоляла её допустить к ней:

      – Она просила у меня фасон свадебного платья, вот я подумала, подумала, да и явилась, посоветовать, какой делать крой. Необыкновенное платье получится. Верочка мечтала только о самом красивом подвенечном наряде!

      – Никакой ей уже не требуется наряд!

      – Почему никакой? Меня Верочка так просила! Если б Вы знали…

      – Потому, что свадьбы, видно, не видать. Верочка три дня тому назад получила записку, тоже, вроде, от подруги. Та приглашала её тоже кое-что прикупить. Наша-то поверила, вышла и пропала. Третий день никаких следов. Мать в слезах и обмороках. Дядя всю полицию на ноги хочет поднять. Пока не объявлялась. Исчезла, как в воду канула! Вот какие у нас дела, – с грустью в голосе объяснял слуга.

      – Вы уж простите меня, я не знала о таком несчастье. Куда ж она могла подеваться? Сбежала что ли от жениха?

      – Ей, сердечной, не к кому и сбегать-то. Никого у неё на примете не было. Писал один чудак, да мы письма перехватывали, чтоб её не смущать. Чудаков-то ведь полно, а серьёзных-то нет почти!

      – Ну, что ж, простите, поеду назад домой, а то и меня могут хватиться. Прощайте! – заторопилась она.

      Евфросиния быстро вернулась назад и всё поведала молодым людям. Иван Сергеевич, как стоял столбом, так и остался стоять. Бледный, осунувшийся, с блуждающими глазами, потерянным видом. Онемел не только он один. Друг тоже лишился дара речи. Посидели, помолчали. Вдруг Фёдор Николаевич раздумчиво произнёс:

      – Тут что-то не так, или у неё кроме тебя ещё кто-то был, или вмешалась нечиста сила.

      – Конечно, вмешалась! У неё непростая родословная. Очень непростая. Один из её предков вёл своё происхождение от французского короля Генриха Второго, приходился ему внебрачным сыном, и являлся отпрыском боковой ветви рода Валуа. Ты представляешь, что это за род такой – Валуа?

      – Представляю. Это ж знаменитый род! Во всех книгах у французских писателей классиков о нём говорится!

      – И теперь, вообрази, представитель этого рода окончательно обеднел. Женился тоже на нищей, от этого брака в середине восемнадцатого века у них появилась девочка необычайной красоты, но бедная, как церковная мышь. Если родители не имели ничего за душой, откуда у неё что-то могло появиться? Её звали Жанна де Люз де Сен-Реми де Валуа. Бедняжка, титулов много, а денег не было совсем!

      – Слушаю и думаю: это длинная история и не к месту, вроде, она тут!

      – Да, длинная… Однако, к месту! Иначе, ты ничего не поймёшь.

      – Не волнуйся, я и так ничего не понимаю… – пообещал друг.

      – Когда