Любовь от боярыни Морозовой до революции семнадцатого года. Лариса Розена

заартачился. А мать поехала к своим старообрядцам. Они ко мне двинулись целой делегацией уговаривать. Своё «нет» им кричу. Буду всё равно жениться именно на ней! Но я ведь вырос в новой вере, ничего о старообрядцах не знал. А тут навалились они всем скопом. Приехал ко мне сам фабрикант Саввушка Морозов. Уговаривает:

      – Не наших кровей, зачем тебе такая наследственность?

      – Какая такая ещё наследственность, ты в своём уме? Она уж и всякую французскую кровь потеряла! Сколько лет прошло с тех пор? Сто пятьдесят? Ты, видно, шутишь.

      – Не шучу, твоя матушка, когда рассказала, расплакавшись, все мы всполошились!

      – Да какое я к Вам отношение-то имею?

      – Родня как-никак! – убеждал Савва.

      – Какая родня? – кричал я ему в ответ.

      – Да со мной хотя бы! Мы, брат, с тобой в родстве, – давит он на меня.

      – Никогда не слышал я этого! – кричу ему.

      – Ну, вот теперь услышал. Матушка твоя, выйдя замуж не за нашего, откололась от нас, а вот теперь-то пришла. Просит отговорить тебя от этой свадьбы.

      – В каком мы родстве с тобой, Савва? Что ты мне голову морочишь? – вновь кричу на него, – он отвечает:

      – Ты мой троюродный брат, как-никак. А у нас родню в беде не бросают. Нет моего согласия на такую свадьбу и невестку, – тоже ревет он.

      – Слушай, братец, новоявленный, где ж ты был, когда я в людях маленьким ребёнком жил, крутился, как белка в колесе? Где вы все вообще были? Теперь вспомнили, когда миллионными оборотами кручу? Видно, на своей женить хотите, чтоб деньги мои от Вас не ушли, так что ли? – выхожу я уже из себя.

      – Не артачься, не выйдет из этой затеи ничего хорошего! – одно и то же заладил Савва.

      – А у тебя всё хорошо? – нахально спрашиваю его.

      – Хорошо! – зло огрызается он.

      – Очень хорошо. Подцепил вертушку продажную и рад? – смеюсь ему прямо в глаза.

      – Какую ещё такую вертушку? Ты, брат, осторожней! Можем повздорить! – злится всё больше Савва.

      – А Андрееву, свою актрисочку разлюбезную! Она же утка подставная всех этих бродяг, всяких эсеров, народников, террористов. Оберут тебя, отдоят, да и прикончат её руководители-то!

      – Откуда ты знаешь, отдоят, подставная утка! Да она любит меня, а я её! Вот развестись с женой не могу, не позволяют. А я души в ней не чаю, – оправдывается Савва.

      – Не чаешь, а твои жена с детьми плачут во весь голос! Загулял отец семейства. Никто ему не нужен, кроме актрисочки Андреевой. Красавицу дешёвую нашёл. Моя-то Верочка чистая, умная, красивая. Никто ещё не дотрагивался до неё!

      – Откуда ты знаешь, что плачут мои домашние? Бабёнкам только деньги нужны, а не мы! – уже он дикий вопль поднял.

      – Ну, вот и я не чаю в своей Верочке души, как ты в Андреевой. Только между ними разница большая в пользу моей девочки. Не наступай на меня! Ты, как никто понимаешь, что такое – любовь!

      – Понимаю!.. – грустно