Вразумление Господне. Историческая и современная проза. Лариса Розена

одухотворяя все окружающее. Хор сладкозвучно пел псалмы и молитвы.

      В конце литургии патриарх говорил о святителе, что он является столпом и утверждением Церкви, светильником и учителем всей вселенной.

      – Им написано очень много трудов, а какие проповеди он произносил с амвона! – восхищался владыко.

      Прихожане поддержали:

      – Да, спасительно говорил, так за душу и брало!

      Прокл продолжал:

      – Огненное слово его, дышавшее любовью, обличало христианский мир, погруженный в беззакония, вызывало возрождение…

      Слушавшие замерли. В храме стояла тишина.

      Расчувствовавшийся патриарх добавил:

      – Он лежит в Понте, а похваляется во всем мире!

      Народ не выдержал, поднялся шум. Люди плакали и взволнованно восклицали:

      – Тре-бу-ем, тре-бу-ем возвращения Иоанна Златоуста. Его у нас украли! Верните нам нашего Святителя!

      Долго крики толпы разносились по столице. Прокл заспешил во дворец. Он объяснил императору волю народа, тот согласился перевезти прах Златоуста в столицу.

      Высшая знать была отправлена Феодосием для возвращения останков святителя. Когда вскрыли могилу, гроб не могли не только поднять – сдвинуть с места. Ничто не помогало. Бились целый день. Наконец отрядили гонцов во дворец.

      – Что же это такое? – с испугом спросил император у патриарха, которого позвали для объяснений, – может, он не хочет возвращаться из-за наших злодеяний?

      – Может быть, – тихо прошептал взволнованный владыко.

      – Так что же делать? Как объяснить такое народу? – недоумевал Феодосий.

      – Следует, думается мне, написать святителю Иоанну письмо, как живому и попросить прощение от имени Ваших родителей за то горе, что те принесли ему…

      – Видимо, придется, – в задумчивости протянул василевс.

      Угодливые придворные, облаченные в золотую парчу, заметив взволнованный вид Феодосия, подобострастно склонились в поклоне. Благодаря сестре, почитавшей святого Златоуста, Феодосий был воспитан в любви к нему и сейчас очень страдал, не принимая никого в тронном пурпурном зале. Осунувшийся, он возлежал на кушетке с золотыми виньетками, облокотясь на шелковые подушки, расшитые жемчугом. Мозаичные стены палаты, точно осыпанные дорогими камнями, еще более подчеркивали бледность его лица. Мысли, будто вытекли из него. И чтобы заполнить затянувшуюся паузу, он стал механически рассматривать окружающие предметы. Вот неподалеку – изящная столешница из яшмы с золотыми ножками в виде лап непонятного зверя. Ее гладкая поверхность искрилась солнечными бликами. Живые узоры, мгновенно сменяя друг друга, трепетали подвижной рябью. Казалось, ожили какие-то старинные воспоминания и будто силятся о чем-то поведать… Император перевел взгляд на александрийскую ониксовую вазу. Она была несколько громоздка и вмещала множество цветов с еле уловимым сладковатым ароматом. Сейчас его все беспричинно