«Яйцо от шефа». Петр Альшевский

кукловод. Но он спроважен на пенсию. У меня крайне старый отец.

      Альтищев. Неходящий?

      Антон. Ногами он еще передвигает. Прийти ко мне он хотел, но я сказал ему, что позже увидимся. Умирающий сын… зажившийся отец, над его холодеющим телом рыдающий… высокой трагедии стиль.

      Альтищев. Умирающим вы себя безосновательно. Операция вполне успешно прошла. Да что там говорить – изумительно мы ее провели.

      Антон. Мои аплодисменты. Едва отсюда выйду, поздравительную телеграмму вам отправлю.

      Альтищев. Чтобы наши усилия не пропали, вам непременно следует восстановлением не пренебрегать. Здесь мы все проконтролируем, но дома вы останетесь безнадзорным и что с вами станется, зависеть будет от вас. К родителям вы прислушиваетесь?

      Антон. По всякому пустяку совета у них прошу.

      Альтищев. Я вижу, что авторитетов для вас не существует. Попить чего-нибудь желаете?

      Беряев. Апельсиновый сок вы и мне предлагали.

      Альтищев. Да не денется он от вас никуда, сок ваш. Лежите и в ожидании сока помалкивайте.

      Беряев. Ну надо же, грубить мне он смеет… вы, доктор, пожалуйста вспомните, что у меня на вас есть, и больше такого себе не позволяйте.

      Альтищев. Я вас оставлю. (Антону) Скорейшего вам выздоровления.

      Антон. А что за тайна-то? Чем он вас шантажирует?

      Альтищев. Он полагает, что у него на меня компромат.

      Антон. Убийственный?

      Альтищев. Да нет… ничего у него на меня. Сам натворил и на меня переводит. Он пример человека уличенного, но вместо покаяния на позицию обвинителя вставшего. Его застали, а он говорит, что это он меня застал. (Беряеву) Нехорошо себя ведете, больной.

      Беряев. За ваше лживое утверждение я вас сейчас со всей моей яростью…

      Альтищев. Спокойно, больной! Будете безобразничать, мы вас быстренько в ум введем. (Антону) Хочу вам признаться, что частично тут и на мне. Не те лекарства я ему, видно, давал. (Беряеву) Прежде за вами водилось? Что-то схожее вы когда-нибудь вытворяли?

      Беряев. Чтобы на вас не наброситься, я руками изо всех сил за кровать схватился.

      Альтищев. Но ответить-то вы мне можете. До начала медикаментозного лечения тягу к мужчинам вы за собой замечали?

      Беряев. Я подам на вас в суд.

      Альтищев. За клевету?

      Беряев. Или за неправильное лечение, преступные грани во мне открывшее.

      Альтищев. Гомосексуализм сейчас не преступление.

      Антон. (Беряеву) А вы что, голубой?

      Беряев. Вы не у меня – вы у него спросите. Спросите нашего доктора в лоб!

      Антон. Считайте, спросил.

      Беряев. Ну не так же надо! Смотрите ему в глаза и строгим голосом спрашивайте.

      Антон. Вы, доктор, у нас из гомосексуалистов?

      Альтищев. Я вас не трогал.

      Антон. Меня нет, а кого-то…

      Альтищев. Нет. И из моего «нет» следует, что вас не я, а он. Под одеяло к вам он забирался.

      Антон. Целиком забирался? Ложился рядом со мной?

      Альтищев. Он вас рукой. Я его застал, а он на меня переводит. И про бронетранспортер говорит.

      Антон.