«Яйцо от шефа». Петр Альшевский

А что может быть скучного в езде там, где ты не был. Вы руль уверенной рукой крутите, а я новый впечатлений набираюсь! Передо мной проходит, мелькает, я на сиденье откинулась и не отрываясь… не предложи вы мне, я бы даже с ними уехала.

      Гурышев. Но он тебя у них отбил. Говорить о своих достижениях он не любит, но это говорит само за себя. (парням) С девушкой без предъявлений расстанетесь? Устинов. При расставании с ней благожелательность, считаю, они к ней проявят.

      Гурышев. А к Буйняковскому? В споре самцов на него не попрут?

      Устинов. В чужом городе я вел бы себя весьма осмотрительно. Девушки у вас уже нет, а бутылка осталась. Денег на закуску мы вам не дали, да и девушку умыкнули… я за примирение. Ваш Мартыгин яванским ромом, а мы тем, что есть. Ради укрепления богоугодного мира и согревания бренных тел вашу бутылочку мы не разопьем?

      Гурышев. Они нам скажут, что девушку забирайте, а за бутылку мы насмерть. Заметили, насколько они подобрались?

      Дусилин. Расслабленными мы и не были.

      Чачин. Мы не буддисты!

      Устинов. Бутылку по кругу, значит, не пустим?

      Дусилин. Девушку переманили и вам еще последнее, что есть подавай?!

      Чачин. Претендовать не смеете!

      Буйняковский. Ну и ступайте прочь с бутылкой вашей. С художниками постояли и благополучно обратно в вонь.

      Чачин. Художники вы никакие.

      Дусилин. Вот эта с космонавтом, по-моему, в чем-то клевая.

      Гурышев. Спасибо.

      Чачин. (Дусилину) И чего ты? Чего ты перед ним заискиваешь? Думаешь, на приятеля он надавит и тот нам девку отдаст?

      Дусилин. А она тебе нужна?

      Чачин. Да с бабой нас скорее в машину посадят!

      Дусилин. Тогда и бутылку им отдай.

      Чачин. Ты охренел?

      Дусилин. Мы же не удержимся – бутылку прямо сейчас выпьем.

      Чачин. А чего тянуть?

      Дусилин. Выпьем и окосеем. Постараемся на шататься, но этого не хватит. Кто нас, надравшихся, в машину к себе возьмет? Ты же сам убеждался!

      Чачин. Отдать им бутылку тебе меня не уговорить. Они навеселе по уютным квартирам, а мы трезвыми дрожащими сусликами машину ловить? Да как морпеху дудочка мне это надо!

      Действие второе.

      Застарелая захламленность, все в пятнах краски; в их общей спальне-мастерской Гурышев с миниатюрной, затоптанной изнутри супругой Анастасией.

      Гурышев. Поведение монахов остро выписать надлежит… над монашеским застольем поработала? Молчишь, потому что и эта картина заброшена?

      Анастасия. Отложена.

      Гурышев. Прибралась бы, раз не работаешь. На улице парень обмолвился, что мы, художники, в уютных квартирах живем. Ты бы услышала – рассмеялась.

      Анастасия. Ну а ты смешного не видишь. Квартира у тебя как разгромленный блошиный рынок и укоряешь ты, разумеется, меня. У меня недовольство собой из-за высшего, а твое недовольство мной от приземленного идет. Ты и я. И оба мы кого-то мордуем. Меня, мой дорогой. К отрицанию