Ахульго. Шапи Казиев

какой именно должна быть эта крепость на высокой скале.

      Имам уже отвык получать добрые вести, но на днях случилось то, чего он давно ждал. Жены, дети, гости – все это было очень важно, но Шамиль не чувствовал себя на Ахульго вполне уютно, пока не привезли на нескольких лошадях его книги. Они уже были на Ахульго в доме Шамиля, когда сюда приходил Фезе. Генерал разрушил аул, но книги уцелели. Их спас благочестивый ашильтинец Магомед, укрывшись с ними в узкой пещере и завалив за собой вход. Его считали погибшим, но на третий день он сумел выбраться. Это сочли чудесным воскрешением, но сам он уверял, что его спасли книги, от которых исходила особая сила. Сурхай тоже любил книги и хорошо понимал, что они значат для Шамиля. Потому и построил отдельную келью для библиотеки имама.

      Мечеть на Ахульго была не так велика, чтобы позволить Шамилю уединяться. В медресе при мечети было теперь много учеников, и занятия шли целыми днями с перерывами для общих молитв. Оставаться наедине со своими мыслями не удавалось и дома, где всегда хватало гостей и хлопот.

      Наконец, все переменилось. Тюки с книгами были внесены в библиотеку, и Шамиль закрыл за собой дверь. Он хотел сам принять своих старых друзей, взять в руки каждую книгу и каждую положить на предназначенное для нее место.

      Что бы ни происходило в жизни Шамиля, книги оставались единственным его богатством. Если бы у него не осталось ничего, кроме его книг, он и тогда бы чувствовал себя богаче великих владык.

      Шамиль устроился около тюков и начал доставать из них свои сокровища. Вот первый переписанный им Коран. Тогда он был совсем юным муталимом. Они с Гази-Магомедом скитались по горам в поисках знаний, учились в разных медресе и зарабатывали на жизнь переписыванием книг. Тогда его друг и будущий первый имам был еще просто Магомедом из Гимров.

      А этот Коран… Его хотел купить один добрый согратлинец, но Шамиль не стал его продавать. Для согратлинца он переписал еще один. А этот всегда носил с собой. Он успел обтрепаться, страницы пожелтели, кожа на переплете обтерлась. Но когда Шамиль бережно открыл его и начал листать страницы, исписанные еще не очень уверенным почерком, рядом ним встала его юность. Он находил на полях Корана свои пометки, и ему казалось, что он сделал их только вчера. Тогда, когда Шамиль был уверен, что стоит лишь донести до людей откровения, дарованные всевышним своему благородному посланнику Мухаммеду, как мир вокруг изменится, исчезнет зло и восторжествует добро. Он вчитывался в великие строки, и ему становилось жаль людей, которые не могли или не желали увидеть в них путь к спасению в этом и будущем мире. Шамиль не переставал удивляться, что многие вовсе и не заботились о вечной жизни, тратя эту, бренную, на поступки, унизительные для лучшего творения всевышнего. И поводырями этих отступников, слепо спешащих к адским мукам, была горская знать – существа испорченные, корыстолюбивые, коварные и жестокие. Тем не менее эти лицемеры считали себя правоверными мусульманами и вставали на молитву как праведники, лишь заслышав призыв муэдзина. А