Ахульго. Шапи Казиев

дагестанской милиции. Он из Гимров, может, чего и укажет.

      Дождавшись, пока Милютин и Васильчиков выйдут, Граббе вперил тяжелый взгляд в Попова.

      – А как, позвольте полюбопытствовать, у вас обстоит с лазутчиками?

      На сей счет полковник был достаточно осведомлен и тут же представил генералу полную картину этого щекотливого дела.

      – Всех лазутчиков – двадцать пять, – докладывал Попов.

      – Каково их содержание? – вникал Граббе.

      – Двадцать рублей серебром в месяц.

      – Всего-то? – удивился Граббе, знавший, как бывший тайный агент, цену важным сведениям.

      – Они и того не выслуживают, – развел руками Попов.

      – Да еще по десяти рублей накидываем, если важное что выведают.

      – И много ли выведали?

      – Знаем маленько. Кто-где, кто к Шамилю перекинулся, кто на нас надеется. Вообще теперь чрезвычайно трудно иметь полезные сведения. Даже и хорошие лазутчики не могут ничего верного узнать.

      – Вы правы-с, – начинал сердиться Граббе.

      – Грош цена таким лазутчикам.

      – Где же других-то взять? – разводил руками Попов.

      – И учат их наши жандармские, и карты рисуют, и в беглые записывают, а толку мало. Или без вести пропадают, или сведений приносят с гулькин нос.

      – А нет ли у вас особенно надежного человека? – едва слышно спросил Граббе.

      – На какой предмет? – насторожился Попов.

      – Для дела экстренной важности, – сказал Граббе, многозначительно глядя на Попова.

      – И чтобы смел был, и желание имел горячее…

      Попов понятливо прищурился:

      – Насчет чтобы самого Шамиля того?..

      – Вы весьма догадливы, полковник.

      – Пробовали, – сообщил Попов.

      – Его превосходительство генерал Головин, корпусной командир, тоже надеялся, что среди преданных нам горцев найдутся отважные люди, которые за хорошую награду возьмутся доставить голову возмутителя.

      – Выходит, не нашлись?

      – Отчего же, нашлись, – нахмурился Попов.

      – Испытать эту меру было возложено на вашего покорного слугу. Желающих тайно убить Шамиля было несколько, причем людей, известных мне отважностью, преданностью и предприимчивостью. По тысяче рублей предлагал.

      – Ну и?

      – Вместо головы возмутителя прислана была голова нашего лучшего агента. В мешке, с записочкой: «Голова ваш, мешок наш».

      – Скверно, – вздохнул Граббе, которому очень бы хотелось превзойти своих предшественников каким-нибудь необычайно быстрым и эффектным образом.

      – А если за три тысячи?

      – К Шамилю не подобраться, – покачал головой Попов.

      – Там все свои. Нашего за версту чуют. Да и кто теперь возьмется? Разве что, прошу прощения, безумец какой-нибудь.

      – А за пять? – в упор посмотрел Граббе на полковника.

      – Даже за десять тысяч. Золотом!

      Попов побледнел, приложил руку к козырьку и прошептал:

      – Найдем!

      Глава 23

      Первым в Шуру явился шамхал Тарковский,