Чешуя ангела. Тимур Максютов

с Железной Горской? А со всеми нами? Дрожим, боимся – и кого? Малограмотных подонков. Воспитанием растений он занимается, идиот, осталось картошке политинформацию ежедневно читать, чтобы впятеро урожайность повысить. Яровизация! Средневековье! Ананасы в тундре, бананы на вечной мерзлоте! Мне нестерпимо, ужасно, стыдно кивать этому бреду. А вам, мама? Вам за меня не стыдно? Позор!

      – Позоррр! – тут же откликнулась Лариска.

      Толик молчал. Он никогда не слышал, чтобы папа так кричал на бабушку. Да и вообще, чтобы кто-нибудь смел повышать на неё голос.

      Тишина – страшная, предвещающая беду, – затопила коридор. Толику вдруг стало трудно дышать. Выронил журнал и сполз по стенке на пол.

      Бабушка заговорила совсем тихо:

      – Илюша, сынок, умоляю тебя, послушайся Вавилова, езжай в командировку на Памир. Он мудрейший учёный, гений, мировое имя, ты ведь сам об этом говорил, плохого не посоветует. Поезжай, родненький, а тут пока всё уляжется, забудется. Разберутся, в конце концов. Время всех по жёрдочкам рассадит, как надо. Илюшенька… Хочешь, я вот сейчас на колени?

      Толик с ужасом понял, что бабушка плачет. Вскочил, бросился к двери, распахнул, оттолкнул растерянного отца, закричал:

      – Не смей её обижать!

      Уткнулся в бабушкин живот, зарыдал.

      Бабушка непривычно гладила Толика по голове жёсткой ладонью, шептала:

      – Ну что ты, маленький, папа меня не обижает. Просто он правду любит, таким уж я его вырастила, дурака.

      – Дуррак! – радостно подтвердила Лариска.

      11. Белка

      Город, лето

      Мысли в голове грохотали мелкие и никчёмные, как дробь в консервной банке, сердце тоже молотило вразнос. Пока бритоголовая с чёрным чехлом в отставленной руке пересекала пустой зал кафе, Игорь успел подумать, что всё, и ещё – что так и не решил ничего с Елизаветой.

      Конрад почувствовал смятение визави, резко развернулся навстречу опасности. Девушка остановилась и неожиданно улыбнулась. Протянула ладошку – пустую. Ни пистолета, ни ножа.

      – Извините, что отвлекаю. Я Белка, фотограф.

      Конрад поднялся, осторожно пожал крепкие пальцы, поклонился:

      – Весьма польщён. Я Анатолий Горский, а это – мой добрый знакомый…

      Игорь, разозлившийся на свои дурацкие страхи, перебил:

      – Не помню, чтобы белки, суслики и прочие насекомоядные прославились на ниве фотографии. Что тебе нужно, девочка? Видишь же – взрослые дяди разговаривают.

      Конрад посмотрел укоризненно, отодвинул стул, пригласил:

      – Украсьте нашу замшелую кампанию. Позвольте угостить вас. Кофе?

      Девчонка, ни капли не смутившись, мгновенно ответила:

      – Двойной капучино, с карамелью.

      Конрад пошёл к стойке. Белка крикнула вслед:

      – Это… спасибо!

      Игорь, всё ещё чувствуя раздражение, сказал:

      – С воспитанием явный пробел. Ты всегда лезешь к незнакомым мужчинам? Не находишь это навязчивым?

      – А ты всегда говоришь «ты» незнакомым девушкам? –