Ириска. Сара Кроссан

на меня,

      хмурит едва заметные брови.

      – Ужасно. Давай помогу.

      – Не надо. – Я отстраняюсь,

      не знаю, что делать, ведь она проявляет

      заботу.

      Отворачиваюсь, чтобы не было видно в

      зеркале,

      как морщусь от боли.

      Она мне чужая, с чего ей меня жалеть?

      Да, очень болит, но это не главное.

      Почему я была такой дурой.

      На что-то надеялась.

      Что-то пыталась исправить.

      – Заживет.

      Голос Марлы дрожит от возмущения.

      – Это жестоко. Разве так можно?

      На руке у нее кольцо с ярко-синим

      сапфиром.

      В ушах жемчужные серьги.

      И то, и другое, наверное, недешево стоит.

      Ну что ей ответить?

      Закрываю глаза на секунду.

      – Пожалуй, пойду.

      Выхожу в коридор.

      На стойке перил висит

      расстегнутая

      кожаная

      сумочка.

      Марла качает головой. Похоже, ей грустно.

      – Останься… Одной мне будет ужасно скучно.

      А мы с тобой в покер сыграем. Ах, Ирисочка, не уходи.

      – Ладно. Пойду, когда прекратится дождь.

      В пепельнице —

      кучка мелочи.

      Прогноз погоды

      на несколько дней —

      дожди.

      Чай с печеньем

      Смотрим ток-шоу, новости,

      пьем чай с печеньем.

      В десять часов у Марлы пищит телефон – сигналит будильник.

      – Ах да!

      Она выключает телевизор.

      – Когда я сдавала экзамены,

      тоже ставила себе будильник,

      чтобы кто-то напомнил мне – пора спать! —

      моя самая длинная фраза за весь вечер.

      – О, мне напоминают обо всем,

      я забываю то одно, то другое, – отвечает Марла

      и указывает на телефон.

      – Это Пегги установила.

      Ну, спокойной ночи.

      Ты ведь тоже пойдешь спать?

      Я просто с ног валюсь.

      – Да, уже поздно.

      Она кивает, выходит из комнаты,

      по пути выключает свет.

      Почему-то на цыпочках

      я поднимаюсь по лестнице

      следом за Марлой,

      прислушиваюсь – что она делает там,

      в своей комнате.

      Толкаю соседнюю дверь,

      там еще одна спальня —

      пустая кровать,

      зеленые стены.

      Здесь явно больше

      никто не живет.

      Так что можно поспать эту ночь.

      Никому же вреда не будет?

      Бегу по лестнице вниз.

      Может быть, все же вернуться в сарай?

      Но вместо того, чтоб уйти,

      запираю двери

      и возвращаюсь

      в эту

      зеленую спальню.

      Победа

      Каждый час, что я не звоню отцу, —

      это победа.

      Как если бы я сказала:

      «Ты мне не нужен.

      Не хочу быть с тобой».

      Хотя

      чем больше проходит времени,

      тем мне интересней:

      то,