Ириска. Сара Кроссан

десятку,

      а внутри еще фунт – будто подарок в обертке.

      – Вот, – сказала она,

      но при чем тут деньги?

      – Я устроюсь и позвоню.

      Держись. Постарайся не злить его.

      Скажешь – не видела, как я ухожу.

      Пусть верит, что я вернусь.

      Чтоб не искал.

      Вот и все.

      Я смотрела на нее из окна.

      Боялась – что будет, когда

      папа вернется домой и увидит:

      его подруга ушла.

      И на столе в коридоре кольцо —

      тот самый красный рубин, который носила

      мама;

      давно, когда папа любил ее,

      очень любил.

      Трасса M5

      Наверное, эта дорога самая длинная в мире.

      Бетон, бетон, бетон.

      Кручу в руках телефон, слежу по карте,

      как мы движемся по неровной синей линии. Скоро Бьюд.

      Представляю себе: еще месяц назад я бы ехала и

      отправляла бы Джеки глупые смайлики,

      смешные фото

      всяких чудиков в автобусе —

      спят с открытым ртом!

      А сейчас некому писать

      и некуда возвращаться.

      Надеюсь, в жизни Келли-Энн найдется

      место для меня.

      Бетон, бетон, бетон.

      Самая длинная дорога в мире.

      Бьюд

      Лопаты и ведра

      висят под тентом.

      Над головой кричат белоснежные чайки.

      Стайка девчонок под моросящим дождем. Болтают,

      давятся мороженым из вафельных рожков.

      Одна из них вдруг отстает,

      но потом догоняет подруг:

      – Подождите!

      С рюкзаком за плечами

      спускаюсь

      по ступенькам автобуса,

      шагаю по тротуару,

      вдыхаю соленый воздух.

      На клочке бумаги записан адрес,

      в телефоне карта.

      Две мили до Келли-Энн.

      Насовсем

      Мужчина в клетчатой футболке

      открывает мне дверь.

      – Э-э-э? – Откровенно уставился на мою распухшую щеку.

      – А Келли-Энн дома?

      Плечи горят,

      снимаю рюкзак.

      – Келс? Не-а.

      Сомневаюсь, что мы ее снова увидим.

      Свалила, и вроде как – насовсем.

      Мужчина поднимает с коврика рекламу,

      просматривает,

      выходит из квартиры,

      опускает всю пачку в мусорный бак.

      – Она в Абердине.

      Работает продавцом. Задолжала мне за квартиру.

      Он ковыряет в ухе, разглядывает свой палец,

      как будто наковырял что-то интересное.

      – А ты позвони ей. Может, ответит.

      – Да, конечно.

      Не стану же я говорить,

      что Келли-Энн давно мне не отвечает.

      Звонить? Да какой смысл —

      если она в Абердине,

      а я приехала в Корнуолл.

      Между нами вся страна.

      – Что, проблемы?

      Мужчина смотрит на мой рюкзак.

      – Я, наверное, пойду, – говорю ему.

      – Тебе есть куда идти?

      Смотрит