Поколение одиночек. Владимир Бондаренко

его затаенных скрытых чудом сохранившихся уголков. У него даже голос меняется, когда он говорит и поет о своем Замоскворечье. Он с ужасом видит, как на глазах исчезает его Москва, как она становится чужим, враждебным ему городом интернациональных безвкусных застроек. Его артистизм и чувство прирожденной красоты не могут смириться с уничтожением, и уже неизбежным, с лица земли одного из чудеснейших городов мира. И он искренне завидует и Петербургу, и Риму, которые остались в своей вековой красоте удивлять всех своим ликом. А наш лирник лишь может вывести нас на потаенную экскурсию по уцелевшим островкам старой Москвы.

      В старой Москве, по соседству с Ордынкой.

      В дымке тоски, на родных Кадашах.

      С каждой небрежно мелькнувшей косынкой.

      С каждой неспешно летящей снежинкой

      Я замедляю задумчивый шаг.

      Но он уже и сам давно стал частью московского пейзажа, частью старой московской культуры, певцом Замоскворечья. Краеведы со временем, несомненно, будут собирать его московские песни, сохранившие еще вековую московскую ауру.

      Только такой, как Александр Бобров был способен собрать воедино и издать все свидетельства о старой Москве, огромную томину воспоминаний и документов под простым заголовком «Москва». Также когда-то собирал свой четырехтомник «Сорок сороков» еще один мой уже ушедший друг, еще один певец Москвы прозаик Петр Паламарчук. Это уже их следы на карте Москвы.

      И нельзя себе представить.

      Как в Москве свой след оставить:

       На земле асфальта – семь слоев,

      Но быть может, чья-то память

      Вдруг спохватится: ну да ведь,

      Здесь когда-то жил А. А. Бобров!

      Москву назвали третьим Римом —

      Какие лестные слова!

      Но ты вовек неповторима.

      Первопрестольная Москва.

      Его песни всегда готовы к борьбе до конца, к последней непримиримости. Но даже в безнадежности он всегда ищет свой выход. Может, этой своей безнадежной и бездоказательной верой в свой народ, в своих друзей, в свою любовь он и отличается от заполонившей все экраны попсы. Его пусть и безнадежные бредни прямо по Сирано де Бержераку ему во сто крат милее сытого довольства новых русских и их поэтических подголосков, перечеркивающих роль поэзии в самом обществе. Он не только в песнях, но и в жизни всегда идет напролом, выбирая привычный тяжелый русский путь.

      Если направо —

      Деньги и слава.

      Если налево —

      Конь пропадет.

      Если упрямо

      Двинешься прямо —

      Сам ты погибнешь. Значит, вперёд!

      Вспомним да грянем.

      Петь не устанем

      Тех, кто не сдался.

      Тех, кто не сник!

      Выпьем да грянем.

      Песней прославим

      Тех, кто упрямо шел напрямик!

      Вот и я стараюсь прославить критическим словом своим неутомимого лирника, ратника словесных поединков, путешественника и летописца Александра Боброва. Как и все русские таланты, он в своей деятельности многолик: и журналист, и телеведущий, и краевед, и умелый организатор, издатель. Но – всё побоку.